Записки нетрезвого человека

Надо отдать должное Г. А. Товстоногову, он умел жестко пресекать подобные настроения: «Коль скоро мы пьесу взяли, то нужно иметь мужество стоять за нее до конца. А коль скоро пьеса взята — должны проявиться такие качества, как коллегиальность и патриотизм театра. Пьеса проникнута настоящим гуманизмом, и к этой теме могут быть разные пути, вот об этих разных путях и нужно дискутировать» (там же).

И верная Дина Шварц всегда находила убедительные аргументы: «В пьесе ничего страшного нет, и написано произведение оригинально. Пьеса глубоко советская. Действенная ткань произведения жизненная, достоверная. <…> Актеры других театров признали этот спектакль. Необычайно взволнован Акимов. <…> Рядом с „Далями неоглядными“ и „Трассой“ — вполне правомерно существование такого спектакля как „Пять вечеров“» (там же).

«Дали неоглядные» — пьеса Н. Е. Вирты, инсценировка его же романа о колхозной жизни, поставлена в БДТ в 1958 году, режиссеры И. П. Владимиров и Р. А. Сирота.

Вирта Николай Евгеньевич (1906–1976) — писатель, драматург, четырежды лауреат Сталинской премии.

Зинаида Шарко так и не простила Полицеймако этого выступления: «Виталий Павлович Полицеймако, замечательный, выдающийся артист, выступил на худсовете и сказал: „Почему я должен копаться в грязном бельишке этих ничтожных людей“» (Шарко. — Восп-2. С. 21).

Однако зритель принял пьесу горячо и безоговорочно: «Публика тех лет узнала его почти без помех и приняла с энтузиазмом. На зрительской конференции по поводу „Пяти вечеров“ в БДТ им. М. Горького (это была вторая премьера А. Володина) один рабочий парень с „Электросилы“ предложил вообразить, что из нашего обихода изъяты зеркала и мы потеряли представление о собственном образе. И вдруг узнали, что есть такое зеркало в театре на Фонтанке. Удивительно ли что все бросились туда!» (Рохлин. С. 16).

И сам автор вспоминал премьеру потрясенно: «Премьера. Дина Шварц дала мне рулончик билетиков, и я стал уговаривать знакомых не ходить. И то, что творилось тогда в БДТ, было для меня так неожиданно! Ходили с красными пятнами на щеках, обнимались уже после первого акта» (Еще раз от составителя. — Восп-2. С. 198).

В последней пьесе, «Назначение», был оптимизм совершенно явный, это комедия. Ее ругали неразборчиво, но категорически, за все вообще.

О пьесе «Назначение» см. ЗНЧ. С. 113–114.

С. 52

Но зато сумел еще раз оттолкнуться от себя и начал писать иначе. Во-первых, в другом виде искусства — в кино, что само по себе открывает новые возможности.

Заявку на первый, так и несостоявшийся сценарий «Простые истории» Володин подал еще в 1959 году. Затем был написан сценарий «Полинка из Лесного» специально для дипломной работы В. Трегубовича «Прошлым летом» (к/м, 1962); «Похождения зубного врача» (1965, вышел на экран 1967, реж. Э. Г. Климов), «Звонят, откройте дверь!» (1965, реж. А. Н. Митта), «Старшая сестра» (1966, реж. Г. Г. Натансон), «Фокусник» (1967, реж. П. Е. Тодоровский), далее сценарий «Происшествие, которого никто не заметил» (Звезда. 1966. № 1. С. 102–132), по которому снял фильм сам автор на Ленфильме в 1967 году, и др.

А во-вторых, я стал овладевать новым строем сюжетного мышления, который возник в литературе.

Речь идет о «метафорических» (определение самого автора) пьесах, первой из которых была пьеса «Дневники королевы Оливии» (1966). Она была запрещена на корню и бесповоротно: «Вы нам этого не показывали, мы этого не видали». По словам Володина, так же реагировали и на «Мать Иисуса», и на «Ящерицу». В этих своих метафорических пьесах Володин продолжил социальную аналитику «Назначения» с колоссальной энергией отчаяния и удивительно мощным игровым началом.

«Дневники королевы Оливии» так и не были опубликованы. Вторая, сильно сокращенная и обедненная редакция пьесы под названием «Кастручча» была напечатана в журнале «Театр» (1988. № 5), когда ее социальная проблематика уже казалась общим местом.

Действие пьесы разворачивается в самой маленькой в мире стране с населением в шестьдесят семь человек. (Вспомним, как сын Володя «любил пожить в „образе“ представителя очень маленькой страны».) Эта численность достигнута запретом на чувственность — объятия, поцелуи, ласки, а все потому, что королева умерла девственницей.

Герой, возвратясь из дальних стран, узнает из тайных документов, что она любила и была любима. Теперь, согласно новой доктрине, населению предписаны телесные радости и чувственные удовольствия. Все легко принимают новый порядок вещей. Все. Только возлюбленная главного героя этого не приемлет.