Записки нетрезвого человека

Макашов Альберт Иванович (р. 1938) — генерал-полковник, общественный деятель, кандидат в президенты РСФСР (1991), национал-патриот, активный сторонник ГКЧП.

Язов Дмитрий Николаевич (1924–2020) — последний маршал Советского Союза, Министр обороны СССР (1987–1991), поддерживал ГКЧП.

Родионов Дмитрий Николаевич (1936–2014) — генерал армии, командующий Закавказским военным округом, руководил разгоном демонстрантов в Тбилиси 9 апреля 1989 года.

«Сначала трясся на подножке…»

Стихотворение — Ст-19. С. 33.

Не могу напиться с неприятными людьми…

Записано прозой стихотворение — Ст-19. С. 140.

Эйдельман — человек Возрождения.

Эйдельман Натан Яковлевич (1930–1989) — историк.

Юлия Эйдельман-Мадора вспоминает: «18 апреля 1986 г. Днем выступление в ВТО: Екатерина II и Дашкова. Вступительное слово произносит обожаемый нами Саша Володин. Говорит крайне комплиментарно. „Натан Эйдельман — такое же явление для интеллигенции, как песни Окуджавы, юмор Жванецкого“. <…> У нас в номере тесно и весело. Володин, Меттеры, Рецептеры… Володин много говорит о значении Натана, о том, как он его робеет (именно такое управление глагола „робеть“)» (Эйдельман-Мадора. С. 240–241).

С. 80–81

«Мы верим в удачу, не одноразовый подарок судьбы, а трудное движение с приливами и отливами… Верим в удачу, ничего другого не остается…»

Это заключительные слова последней книги Н. Я. Эйдельмана: «Революция сверху» в России. Публицистика. М.: Книга, 1989. С. 172.

Суды застойных лет. Михаил Хейфец, — не кинорежиссер, а учитель истории, который одновременно писал книжки об исторических героях…

Михаил Рувимович Хейфец (1934–2019) — историк, журналист, диссидент. Окончил литфак Ленинградского педагогического института им. А. И. Герцена. В 1974 году арестован и осужден по статье «антисоветская пропаганда и агитация» на четыре года лишения свободы и два года ссылки за предисловие к самиздатовскому («марамзинскому») собранию сочинений И. Бродского и за распространение (в двух экземплярах) эссе А. Амальрика «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?».

…Бродского, который к тому времени свое уже получил и, как тунеядец, отрабатывал положенный ему срок на лесоповале.

Бродский Иосиф Александрович (1940–1996) — поэт, лауреат Нобелевской премии.

Травля Бродского началась осенью 1963 года, когда в газете «Вечерний Ленинград» от 29 ноября появилась статья «Окололитературный трутень». 13 марта 1964 года состоялось судебное разбирательство, и Постановлением народного суда Дзержинского района г. Ленинграда Иосиф Бродский был выселен из Ленинграда за тунеядство сроком на пять лет. Ссылку отбывал в деревне Норенская Архангельской области. В сентябре 1965 года официально получил право вернуться в Ленинград.

Среди свидетелей был очень хороший писатель, молодой.

Речь идет о Борисе Натановиче Стругацком (1933–2012). Он вспоминал:

«С КГБ я имел дело всего два раза. Один раз, когда посадили того самого моего приятеля, Мишу Хейфеца, о котором я вам сейчас рассказывал. Ленинградское КГБ тогда пыталось создать мощный процесс, с явным антисемитским уклоном, конечно. „Во главе“ этого процесса должен был идти Ефим Григорьевич Эткинд, профессор Герценовского института, вместе с ним — писатель Марамзин, а „на подхвате“ должен был быть Миша Хейфец. Он не был членом Союза писателей, но он хороший литератор, автор нескольких любопытных книжек, прекрасный историк. Он имел неосторожность написать статью о Бродском. Написал, имея целью переправить ее за границу, и там она должна была стать предисловием к десятитомнику Бродского (к так называемому четырехтомному „марамзинскому“ собранию. — Сост.).

Будучи человеком чрезвычайно легкомысленным, он дал почитать эту статью десяти или двенадцати знакомым, кончилось все это арестом. Это была чистая 70-я (статья): „клеветнический текст“, „изготовление, хранение и распространение“. Клеветнического там было вот что: доказывалось, что дело Бродского состряпал ленинградский обком, и несколько раз употреблялась фраза „оккупация Чехословакии в 1968 году“. Этого вполне хватило. Меня по этому делу вызывали дважды, причем первый раз держали восемь часов, по-моему. Сначала я говорил, что ничего не знаю, ничего не читал (как было, естественно, и договорено). Мне предъявляли собственноручно написанные Хейфецом показания, а я говорил: откуда, мол, я знаю, его это рука или нет.