Записки из бункера

Кажется, так прошла вечность. Но однажды все изменилось, и я не знаю, что было бы лучше – жизнь в бункере до этого момента или облегчающая смерть. К сожалению, последнее для меня было недосягаемо.

Я узнал, что дядя Веня умер. Не выдержал клинически не испытанных проб. Ценный материал, который он нашел во мне, не подошел ему, хотя по дебютной пробе все было идеально.

Теперь меня убьют. Зачем я им? От меня слишком много проблем. Я умру. Ну и хорошо. Хорошо… Встречусь с Лизой. Ведь мы встретимся, я верю. Просто еще немного потерплю, смерть ведь не проходит незаметно. Так? Я выдержу. Стисну зубы последний раз. Так надо. Последний раз…

– Это Рыжов? – спросил вошедший статный брюнет с группой людей.

Я посмотрел на мутный образ и с трудом поднялся на кровати.

– Анти-штамм, группа А(ll), работал по третьему протоколу, – отчеканил лаборант.

– Теперь руководить проектом буду я, – жестко ответил мужчина. – У меня другие методы, слабых отсею, на жалось времени нет. Вопросы решаю быстро и без апелляций. Это понятно?

– Да, Виктор Сергеевич.

– Рыжова на анализы, буду с ним работать, – бросил мужчина, оглядев меня, и добавил: – Если тут будет с чем работать.

После этих слов все вышли из комнаты, оставив меня в полном ступоре. Виктор Сергеевич? Не этого ли Виктора так боялись лаборанты, когда дядя Веня грозился передать их ему? Тон нового руководителя меня напряг, как оказалось не зря.

Глава восьмая

Меня начали проверять на предмет годности, собирая анализы и все данные. Потом оставили в покое, и я подумал, что пришел мой конец, раз такой материал им не нужен. Но неожиданно меня начали хорошо кормить и снова лечить. Было непонятно, что происходит, но я так устал от боли и пыток, что радовался покою и вкусной еде.

Скоро вернулось мое зрение, хоть и не до конца, синюшные пятна исчезли, перестало тошнить. Я снова чувствовал вкус и запахи, дышал без боли и даже отрастил ежик на голове. А потом меня вернули в бывшую камеру корпуса "А", где я увидел Ивана. И мой друг сообщил мне новость, от которой я чуть не потерял сознание.

– «Ваня! Как я рад тебя видеть! Ты в порядке? Как твои дела?» – радостно зашептал я, прижавшись к решетке и протягивая руки.

Парень помедлил и тронул мою ладонь.

– «Хорошо. Ты болел? У тебя короткие волосы».

– «Болел, но уже прошло. Волосы отрастут. Что нового?»

– «Дядя Веня умер», – Иван осторожно сжал мою ладонь и убрал руку, глянув светлыми круглыми глазами.

– «Да, знаю об этом».

– «Я видел Лизу».

– «Что??»

– «Я видел Лизу», – повторил Ваня, задумчиво уставившись в мое лицо.

У меня в глазах потемнело, я пошатнулся назад, тут же схватившись за металлические прутья.

– «Ты видел Лизу? Мою Лизу?»

Парень кивнул, продолжая смотреть на меня.

– «Ты не ошибся?? Мне сказали, что она умерла!»

– «У нее на руках кольца, но она не болеет».

– «Какие кольца?» – растерялся я, все еще не веря в происходящее.

Ваня показал на соединенные запястья и задумчиво склонил голову.

– «Наручники?»

– «Угу».

– «Где ты ее видел?»

– «Там, где берут кровь и где душ».

Господи, неужели это правда… Моя Лиза… Она жива? Жива… Я знал, что это обман. Лиза сильная. Это точно она. Господи… Как я рад!

– «Ваня, друг! Записка для Лизы, которую ты спрятал, еще на месте?»

– «Я ее больше не брал».

– «Прошу тебя, возьми записку и постарайся отдать Лизе. Помнишь, мы с тобой договаривались? Чтобы никто этого не видел».

– «Хорошо», – кивнул Иван и посмотрел на мои руки, напоследок потрогав пальцами, затем радостно улыбнулся и ушел по коридору.

С этого дня жизнь обрела для меня новый смысл. Мне было все равно, что со мной делают, все терпел, переносил, лелея надежду встретиться с моей мелкой упрямой сестренкой. Она жива! Я не верил в обратное, хотя в последние дни сник. Теперь мы вместе, пусть она через много стен от меня, но это почти рядом. Ночами я закрывал глаза и протягивал руки в воздухе, мысленно достигая протянутых рук Лизы, и так сидел, улыбаясь. В эти минуты я был счастлив. Правда.

Через несколько дней, Ваня обрадовал меня, сказав, что записку он передал.

– «Молодец, друг! И что? Как она там?» – зашептал я, от слабости цепляясь за решетки.

– «Она улыбнулась. А потом закрыла руками лицо», – ответил Иван и показал, как это выглядело.

– «Она плакала?»

– «Нет. Но у нее всегда грустные глаза».

Мне стало так тревожно, каждый день я не находил себе места, размышляя, что теперь делать. А после таких слов совершенно потерял покой.

– «Послушай, мне очень нужно выйти из камеры. Ты можешь помочь?» – обратился я к парню.

– «Да. А как?»

– «Нужно найти ключ от моей двери. Это, конечно, сложно. Даже не знаю, как ты сможешь… Или вот что, нужен телефон, какая-нибудь связь. Я сделаю звонок и все. Тут есть возможность позвонить?»

Ваня задумчиво смотрел на меня, закусив нижнюю губу, словно искал в голове ответы. Затем оживленно кивнул:

– «Я знаю, где лежат маленькие телефоны. Принести?»

Мне было страшно за отзывчивого помощника, и я объяснил ему, что если он сможет найти ключ, будет хорошо, а если нет, то можно принести телефон, но только так, чтобы этого никто не увидел.