Запертый

Ответ – роду Якобсов мешает. Они либо владельцы, либо арендаторы этих территорий. И, стало быть, они несут полную ответственность за их состояние – исправность и чистоту. После подобных прорывов сюда очень скоро является суровая проверка. Мы жители Хуракана. Мы заперты под радиоактивными пустошами, и нельзя допустить, чтобы из-за попустительства и небрежности что-то серьезное вышло из строя. Поэтому великим родам дозволено многое, очень многое, но все же и они не должны допускать подобных ЧП. Так что проверка состоится, и будут наказания. И одно дело, когда проверяющие придут и увидят зловонные разливы и дырявые стены… и совсем другое, когда высокая проверка узрит надежно заваренную и усиленную стену злополучного садка, а полы вокруг и там, внизу, будут сверкать чистотой и хорошо пахнуть.

Вот чтобы сверкало и хорошо пахло прямо везде – нужен я. Ведь проверяющие обязательно постараются отыскать там внизу хотя бы одну тухлую рыбью задницу. Вернее хвост. Вернее пофиг – главное, что тухлое и тем самым отравляющее святую атмосферу Хуракана.

Да… я спокойно посплю, пока они там давятся через силу бутербродами, а затем делят жалкие бонусы подачки. Я подожду, пока отсеются те, кто уже не в силах продолжать, и те, кто еще сохранил силы, но из-за фобий не полезет в более глубокие и тесные пространства. Я подожду, пока скрипящий зубами бригадир, не желая упускать столь щедрое предложение, зло пинает стену, понимая, что ему придется опять произнести вслух уже ненавистное ему имя Амос. Я подожду… и вскоре меня разбудят и скажут главное – цену за мои услуги. Хорошую цену! Но сначала я получу уже причитающееся…

***

Шестьдесят динеро грели мое сердце, а рядом с ними бесстрастно отсчитывали время электронные часы. Спрятанная под пропитанный грязью комбинезон сумка для верности была завернута еще и в перетянутый резинкой пластиковый пакет – на время попросил у одного из работников рыболовной фермы. В той же сумке лежал запас лекарств, а в кармане побулькивала почти полная бутылка питьевой воды. Еще мое сердце грела мысль о причитающихся мне деньгах за продолжение миссии по очистке – еще тридцать динеро, если не придется спускать ниже.

С трудом удерживая в скользких от грязи перчатках кусок загнутой на конце арматуры, я засунул ее между прутьев решетки, обеими руками с силой потянул вверх, и она приподнялась. Пыхтящий рядом Нурлан торопливо подсунул под решетку пальцы и начал выпрямляться, поднимая сорокакилограммовую тяжесть. Третий из нас – Криппи Джонсон – помог Нурлану перевернуть чертову тяжесть, и решетка с грохотом упала, плеснув на бетон уже начавшей застывать черной грязюкой.

– Холисурв… – выдохнул Криппи, обессиленно опускаясь на колени. – Нам слишком мало платят за такую работенку, сурверы.

Нурлан промычал что-то невнятное и усталое. Я промолчал, предпочтя заглянуть внутрь и увидеть размеры ждущего нас дерьма. Луч фонаря скользнул по относительно чистой бетонной стене, высветил массивные железные скобы и вделанный в стену металлический ролик – через него пропускали веревку с ведром на конце. Как раз на случай таких вот гнилостных разливов. Ну еще к ним цепляли спускающихся вниз сурверов, если того требовала ситуация. Какая ситуация? Да все те же чертовы разливы или невообразимо цепкая и тягучая грязевая трясина, что образовывалась на дне колодцев. Ушедший ниже фонарь пробежался по отметкам на стене – 2, 3, 4 – и наконец остановился на дне, радостно высветив черную кучу грязи и скопившую там воду.

– Ведер пятнадцать на минус четырех метрах от нас. Один спускается и наполняет ведра. Другие таскают по очереди к центральному колодцу в ту бадью, – сипло подытожил я ждущие нас радужные перспективы и отодвинулся от провала. – Твоя очередь лезть вниз, Криппи.

– Как скажешь, дружище Амос, – вздохнул тот и ласково улыбнулся мне распухшими губами. – Как скажешь…

Губы у него распухли от удара. А ударил я.

Бригадир сумел найти только трех желающих добровольно продолжить чистку нижних путеводов – меня, Нурлана и Танни. Еще троих ему пришлось нанимать, и на это ушло два часа поисков. Все это время я мирно спал и об итоге узнал после пробуждения. Из шести человек бригадир сформировал две малые группы, выдал инвентарь и… облегченно уселся на металлическую лавку, принявшись стаскивать грязную одежду. Он свое дело сделал, и на его долю осталась только координация. А она заключалась в «вопрошании сурков», как мы порой называли это на нашем сленге – как только один из работающих внизу показывался в люке, бригадир спрашивал «ну че там?». Получив ответ, он кивал и продолжал пить кофе, заодно прикидывая, насколько еще затянется это дело, когда объявлять следующий перерыв или можно вообще без него.