Запертый

Стащив со стола часы и сумку, я показал их коллегам и бригадиру. Выждал. Никто не возмутился моей наглости. А вот удивления в их лицах хватало, и многие то и дело поглядывали на оставленные мной без внимания одежду, нож, рыбу, обувь. Тут они были правы – за те же ботинки или нож я мог выручить на любой уличной воскресной толкучке гораздо больше чем за сумку и дешевые часы. Вот только я не собирался ничего продавать. С тех пор как мне удалось вернуть в свое владение пару ранее утерянных вещей, я вдруг понял, насколько это приятно – иметь что-то и не бояться, что у тебя это заберут. Понятно, что в жизни есть враги посерьезней того же Роппа. Понятно, что в убежище немало и тех, кто дружелюбен лишь чтобы что-то с меня поиметь. Но я почувствовал хоть какую-то уверенность в себе и теперь решил обзавестись набором необходимых мне вещей. И что странно – пусть пока смутновато, но я знал чего хочу.

Непромокаемую сумку.

Крепкий и вместительный, но не слишком большой рюкзак.

Большую подточенную отвертку.

Набор обычных инструментов – молоток и ключ Стилсона как минимум.

Крепкий складной нож.

Наручные часы.

Защитные пластиковые очки.

Мощный налобный фонарь и резервный к нему.

Хороший внешний аккумулятор с несколькими гнездами.

Аптечку – обычную, а не ту носимую на теле автоматическую, безумно дорогую и редкую в нашем убежище.

Два комплекта крепкой непромокаемой одежды и к ним еще ботинки нормальные. Сапоги у меня уже есть.

Компас.

Сурвпад…

Это далеко не все желаемое, но это то, что я считаю минимумом, к которому нужно стремиться. Почему? Вот этого не знаю.

Чего хочу больше всего?

Тут просто – сурвпад и внешний аккумулятор.

Первый мне нужен не ради понтов, а ради доступа к той исторической информации, что существует только в электронном виде. А аккумулятор – порой там, в темных коридорах, кончается запас батарей фонаря, и без подзарядки приходится туго.

Смешно, но в моей жизни иногда случались моменты, когда я мог купить очень подержанный аккум, но я знал – стоит его принести в мою берлогу, и вскоре мой наглый квартирант отыщет его и присвоит себе. Или обменяет на бухло.

А если еще и проапгрейдить все желаемое… это станет воплощением моей детской золотой мечты, в которой я видел себя крутейшим сурвером-разведчиком и исследователем.

Ох уж эти глупые детские мечты, да? Вот я взрослый. И вот я черпаю грязь и говно…

Я тихо смеялся все время, пока шагал к лежащим на кафельном полу знакомым желтым матрасам. Вообще они для шезлонгов, что раньше, когда не проводилось спортивных мероприятий, длинными рядами стояли вдоль бортиков бассейнов. А на шезлонгах нежились отдыхающие от трудов сурверы, почитывая газеты, журналы и глядя, как их беззаботные счастливые дети визжат в неглубоких искусственных заводях с подогретой водой. Легкая музыка вливалась в уши, что-то веселое показывали с экранов… Да… было время в прошлом. Но я его не застал. И сейчас здесь выращивают рыбу, птицу и водоросли. Подхватив один из матрасов, я оттащил его подальше, бросил у стены и медленно улегся на спину. Осторожно вытянулся во весь рост и затих, быстро проваливаясь в сон.

Я мог бы уйти прямо сейчас – адская смена закончилась. Но впереди самое долгое, нудное и одновременно денежное дело, если сумеешь выбить себе нормальную ставку. Впереди то, ради чего бригадир и позвал меня на разовый контракт обратно в бригаду – ведь мало кто лучше меня знал весь этот чертов лабиринт под Манежем.

Дело в том, что прорывы заливают грязью не только основные путепроводы. Немало всякой липкой субстанции просачивается через решетки, находит лазейки между труб, заливается в узкие кишкообразные вентиляционные смычки между коридорами, заляпывает потолки, просто утекает с потоком воды метров на пятьсот дальше и глубже. Само собой, вода стремится вниз – так ей приказывает гравитация. А там ниже – темнота, холод и запутанность. Порой туда уходят подростки ради поиска приключений. И спасателям приходится их искать и возвращать, после чего по убежищу прокатывается новый вал блокировки всех ранее отпертых дверей и незакрепленных решеток – особенно если кто-то из блудных подростков пострадал. А таких, как я, туда отправляют с иной целью – выскрести из самых темных закоулков утекшее тухлое дерьмо.

Кому мешает гниющее где-то у стеночки дерьмо из компостной рыбной ямы?