Запасной козырь

Так Салаудди не предавал никто в жизни. И дело даже не в деньгах. Семьсот пятьдесят тысяч — сумма немалая. Но неважно, что ему тогда пришлось возмещать ее из своих денег. Неважно даже то, что пришлось на три месяца отложить все запланированные операции. Главная причина его ярости была в том, что Бекхан выставил его дураком перед всеми. Перед своими, перед федералами, перед всем миром. А сам просто эти деньги украл. Украл, смешал его, Салаудди, с грязью и смылся. И всех родных вывез, не на ком было душу отвести. Поиски ни к чему не привели, денег было мало на поиски. Да и Бекхан не дурак, зашифровался по полной программе. Потом уже стало понятно, что готовился он к этому давно и тщательно. И вот теперь всплыл. Значит, скучно стало сидеть в норе со своей «мисс Воронеж». Салаудди видел русскую жену Бекхана, давно это было. Красавица, ничего не скажешь. Сейчас, небось, толстая тетка, по пластическим хирургам бегает. У них ведь сыну уже лет шестнадцать-семнадцать.

Сыну, как выяснилось из распечаток интернет-новостей, было восемнадцать. Но на фотографиях, которыми пестрели статьи, этот новоявленный «посланник доброй воли», как его называли журналисты, выглядел старше. Волевое лицо, серьезный взгляд, на отца почти не похож. Больше на мать. Занимается восточными единоборствами. По-нашему зовут Руслан, по-тамошнему Род.

Салаудди внимательно изучал распечатки. Почему же Бекхан вылез из своей крысиной норы? Почему не боится сына предъявлять? Вот и ответ. Интервью независимому арабскому каналу.

Интервью было большое, на арабском, к нему прилагался перевод. Плохой, корявый, ошибка на ошибке. Но ответ на главный вопрос там был. Бекхан был уверен, что Салаудди умирает. Далеко умирает — в пакистанском госпитале. Остались считаные дни.

Салаудди захохотал. Он стоял на веранде, уже без дурацких очков, и бил ногой в пол. Доски от его топота ходили ходуном и жалобно скрипели. Старуха, в доме у которой он квартировал, высунувшись из сарая, в ужасе уставилась на своего жильца.

— Случилось чего? — пролепетала она.

— Я умираю, — давясь от хохота, прорычал Салаудди. — Остались считаные дни. А знаешь, от чего?

— Откуда мне знать?! — растерялась старуха.

— От двустороннего воспаления легких. Я, видите ли, упал в горную реку, простудился, а лекарств нужных под рукой не было.

— Может, тебе таблетки дать? — от страха старуха прикрыла рот платком. Только покойника ей в доме не хватало!

— Какой идиот это придумал?! — Салаудди продолжал хохотать. — Не взорвали, не застрелили — воспаление легких! Не дадут умереть как мужчине… Это в который раз они меня хоронят? В третий или в четвертый? И он в это поверил! Это главное — он в это поверил, глупец, трижды глупец! Да, Бекхан, видно, очень сильно ты хочешь, чтобы я умер. Это правильно. Пока я живой, Бекхан, спокойно ходить по земле ты не будешь. А умирать будешь долго… долго…

Он продолжил изучать распечатанные странички.

— А вот это уже действительно интересно, — Салаудди впился глазами в короткие строчки последних новостей. — Значит, теперь ты решил с федералами подружиться, сын шакала? Давно пора. Так, турнир в столице республики? В здании городского цирка? Отлично. Я тоже люблю посмотреть, как дерутся настоящие бойцы, — он поднял глаза от вороха бумаги. — И сам подраться не прочь… И неважно, что за турнир им вздумалось устроить. Я говорю — это будут настоящие бои без правил.

Лицо его стало решительным. Он стал быстро проглядывать оставшиеся распечатки, но в них повторялось на разные лады все то, что он уже узнал. Помимо этих листов, в пакете оказался еще и конверт. Это была записка от Ширвани:

«Груз получили, ночью выходим. В деревне гость. Столичный человек, из деловых. В бегах. Пробили его по базам, все подтвердилось. Если такой нам нужен, можем взять с собой».

По базам они пробили! Все стали умные. Только федеральные ищейки еще умнее. В базу что угодно засунуть можно.

Но человек все-таки нужен. Нужен до зарезу. Нам в Ставрополе надо снять жилье. И много жилья, хотя бы два-три больших дома. И кто этим будет заниматься? Если кого из бойцов посылать, значит, все поставить под угрозу. Они с таким акцентом разговаривают — любой риелтор сразу в ментовку побежит.

Решено, пусть приводят с собой столичного человека. Если что, засветится только Ширвани со своими бойцами. А с другой стороны, мы же всегда можем с этим беглым разобраться подручными средствами. Но волнует меня сейчас совсем другое. Эти новости все утренние. Сынок Бекхана прилетит прямо к началу турнира. Значит, завтра. Представляю, сколько охраны они туда пригонят. Только одного они не учитывают. Там до реки пятьдесят метров. И от здания цирка туда ведет слив…

Салаудди хорошо помнил эту трубу. Его по ней вытаскивали раненого, когда их окружили морские пехотинцы. Потом сидели по горло в воде часа три, под корягой прятались, пока не стемнело. Вот тогда у него действительно был реальный шанс отправиться к праотцам. Так что путь отхода у нас есть.