Запасной козырь

Над заставой курился худосочный дымок, в недостижимой вышине два орла накручивали круг за кругом.

Внезапно до всех ясно донесся тягучий железный скрип, на крыше одной из бетонных башен открылся люк, из которого вылез солдат — босой, в черных трусах. Разложил на жести какие-то тряпки, придавил их камнями и опять скрылся в люке, оставив его открытым.

— Почему мы днем здесь? — запаниковал Босс. — Заур, ночью разве не лучше?

— Они и ночью бы нас увидели. Не хуже, чем днем. Но ночью мы бы сами не увидели прохода по минным полям. Там ориентиры какие? Камешки, кустики. Не доглядишь на полметра — лети под облака, целуйся с орлами. Так что из двух зол выбираем меньшее, — он прервался на полуслове и, не отрываясь от бинокля, махнул рукой.

Все замерли. Заурбек теперь смотрел на противоположный склон. Вот он поднял руку… И махнул во второй раз. Ширвани поднял лошадь на дыбы и выстрелил из ракетницы. Ракета зашипела, брызнула искрами…

Босс совершенно не ожидал, что всего два пулемета могут производить такой жуткий грохот. Только потом сообразил: дело в горной акустике. Ущелья вокруг вместе с эхом возвращали звук очередей, и те накладывались на следующие. Уши заложило почти сразу. Сколько времени занял объезд заставы, он так и не понял. Только открыв глаза, увидел, что он последний, кто еще не спешился. Оказалось, что обход прошли чисто, не потеряли ни одного человека. Видимо, бойцы на заставе пришли в себя и начали отвечать пулеметчикам на скалах, когда отряд уже пересек большую часть открытого участка. Так что их даже не увидели! Вот что значит дерзкий, но точно выверенный маневр. Босс с уважением посмотрел на Ширвани, но тут же всполошился, оглядываясь по сторонам:

— Зачем привал? Мы же совсем недалеко от погранцов отошли! Заур, это неосторожно!

— Осторожно, — снисходительно хмыкнул тот. — Сейчас вертушки прилетят наших пулеметчиков утюжить. Пока они здесь будут носиться и орлов распугивать, мы дождемся темноты. А сейчас помолимся. Присоединяйся, не смущай парней, — щурясь от солнца, Заурбек смотрел на Босса снизу вверх. — Ну, хоть с коня слезь, если молиться не хочешь. Лошадей спрятать надо. Да и нам не помешает укрыться.

К рассвету отряд Ширвани добрался до блок-поста. Заурбек отправил вперед мальчишку-разведчика. Тот растворился как тень в зарослях орешника и всего несколько минут спустя так же бесшумно вынырнул обратно.

— Никого нет. Вчера еще были, печка теплая.

— Вот псы! — Ширвани сплюнул. — Наверняка заранее знали, что их отсюда уберут. Но деньги, чтоб нас пропустить, взяли. И торговались с пеной на губах.

— Нехорошо это… — Заурбек, прищурясь, хлестанул себя плетью по сапогу. — Почему убрали? Здесь дорога к заставе. Они что, на голову больные — путь к заставе открытым оставить?

Ширвани его беспокойство не поддержал:

— Ай, чего гадать? Нет — и хорошо. А деньгами пусть подавятся. Баксы все равно фальшивые были, — он захохотал. — Закончатся они у этих ослов в первом же обменном пункте. Если повезет, попадут в дисбат, может, и живыми оттуда выйдут… — он кивнул Зауру. — Дальше пешком вдоль дороги. Всю скотину здесь, в роще оставить. Из аула завтра придут, заберут.

Грузовики и легковушки спрятали в овражке, за старой овчарней.

Ширвани построил отряд.

— В грузовиках форма, всем переодеться. Колонна следует до райцентра, там разбиваем лагерь на территории бывшей войсковой части. По документам мы командированы туда для обеспечения безопасности строительной бригады. Сама бригада якобы задержалась в пути. На базе ждете моего приезда. Или вот он приедет, — Ширвани кивнул на Заурбека. — Сейчас все бреют бороды.

Боевики загудели, клацнули затворы…

Ширвани выхватил пистолет, снял с предохранителя, подул в ствол, прищурился — зло, презрительно

— Тот, кто думает, что Аллах, когда придет время предстать перед ним на высший суд, не узнает его без бороды, тот может не брить. И отправляться пасти баранов. Есть такие?

Боевики своего командира знали не первый день. Тот, кто сейчас дернется или просто скажет что-нибудь, через секунду будет лежать с простреленным горлом. Или черепом — как повезет, хрен редьки не слаще, как говорят эти русские.

Ширвани усмехнулся:

— Тогда я иду бриться, — он спрятал пистолет. — Ждать осталось недолго. Сутки, максимум двое. Аллах акбар!

Когда боевики разошлись, Босс подошел к Заурбеку.

— Вы спятили? — зашипел он. — Это же чистое самоубийство. Сотня боевиков посреди бела дня поедут с липовыми документами! Даже если они перед этим побреются — их же моментом… Я не хочу, чтобы меня вместе с вами размазали в пыль.

— Не брызгай слюной! — Заурбек брезгливо помахал рукой перед лицом. — Они поедут без нас. А мы повезем одному нашему парню дорогой импортный подарок. И тебя заодно. Я же тебе обещал: работа будет не пыльная. Пойдем, получишь паспорт. Теперь ты у нас будешь лицо некавказской национальности.

— А какой? — липкий страх отпустил еще не окончательно, но все-таки Боссу полегчало. Он вытер со лба пот и мысленно перекрестился.

— Теперь ты турок, переводчик из строительной компании. Нормально?