Замри, как колибри

Пробудить наши вялые умы до такой степени – задача почти невозможная. Но даже если мы их пробудили бы, неужели мы сойдемся во мнении о том, как следует воспитывать молодежь и, самое главное, кто должен ее воспитывать? В нынешнем всеобщем безумии родители скорее предпочтут, чтобы их дети погибли с ними, чем пойдут на риск становления бесстрашных, инакомыслящих, миролюбиво настроенных индивидуумов. Наверное, поэтому идея самостоятельного развития личности кажется нам химерой. Ибо самостоятельный выбор судьбы до сих пор немыслим. Простой крестьянин, предчувствующий угрозу стихийного бедствия, прежде всего спасает семенное зерно. Человечество в условиях, угрожающих всеобщим уничтожением, не имеет для предупреждения несчастья ни воли, ни достаточной мудрости. Гибель на корню – вот, по-видимому, что нас ожидает.

Глядя в глаза нагому ужасу, раздирающему сегодняшний мир, я как будто заново переживаю отчаяние, боль и тоску, с которыми познакомился в молодые годы. Каникулы, которые я хотел устроить себе из пребывания за границей, превратились в странно-неуловимое испытание. Снова явившись в мир, как пришелец с другой планеты, я тем не менее опять стал участником переживаемой землей вселенской агонии. В свое время, из-за окружавших меня несчастий и боли, дерзкий и импульсивный молодой идеалист, я был близок к самоуничтожению. Сделать что-нибудь для своего ближнего, принести ему избавление от несчастий – вот во что я тогда искренне верил. Как и любой другой фанатик-идеалист, я настолько осложнил свою жизнь, что скоро единственной моей мыслью осталось – выжить! Быстро избавившись от иллюзий относительно моих личных талантов, мне все-таки удалось остаться неравнодушным к боли других. Хотя я уже тогда, как кажется, понял: в природу человека изначально заложено упрямое сопротивление помощи со стороны ближнего. Постепенно, зачастую спасая собственную шкуру, я набрался жизненной мудрости и научился должной мере сострадания к другим людям. В конце концов мне удалось подавить раздиравшие мою душу бессмысленные внутренние конфликты.

Много-много лет спустя мне повезло, и, став членом небольшого сообщества, внешне отделенного и изолированного от остального мира, я обрел наконец образ жизни, к которому, как казалось, стремился всегда. Последние мои годы в Биг-Суре были наполнены горечью ада и восторгами рая. Там, помимо всего прочего, я нашел место в моей стране, которое искренне могу называть своим домом.

Проживая в этом уединенном уголке, я открыл для себя, что можно, как говорится, быть не от мира сего и в то же время быть гораздо ближе к земле, чем большинство моих соотечественников. Мне ни разу не приходило в голову, что я дезертировал. Напротив, создавалось впечатление, что я впервые жил так, как хотел бы жить любой искренний, восприимчивый к окружению и доброжелательный человек.

В уединении и в мире с самим собой я отчетливее стал воспринимать смысл доктрины согласия со всем сущим. Краеугольным ее камнем является невмешательство. Не давать советов другому, не вмешиваться в чужие дела, какими бы высокими мотивами вы ни руководствовались, не влиять на образ жизни другого – все это так просто, хотя и так трудно для деятельного человека! «Руки прочь!» – вот каким, наверное, должен быть наш девиз. И в то же время не становиться равнодушным и не отказывать в помощи, когда о ней просят искренне. Если вы практикуете такой, до крайности простой, образ жизни, с вами начинают происходить удивительные вещи, некоторые назвали бы их чудесными. Вы начинаете с легкостью прислушиваться к самым неожиданным авторитетам и усваивать самые неожиданные уроки…

И все это время у меня складывалось настойчивое желание стать безликим и анонимным. Смысл этого позыва я объясняю просто – нужно выкорчевать из себя фанатика и проповедника. «Встретишь Будду – убей Будду!» – гласит мудрость дзенского наставника. А это означает: «Убейте тщету стремлений!» Можно дополнить призыв словами: «Не проецируйте Будду (Христа) за пределы своего я! Признайте его в себе! Будьте тем, кто вы есть, – до конца!»

Естественно, когда вы достигаете такой степени просветления, позыва обращать других в свою веру не возникает совсем. Как сформулировал в свое время Вивекананда, нет даже необходимости делать добро. Будды, предшествовавшие Гаутаме, как утверждал учитель, не утруждали себя даже шевелением пальца, они довольствовались тем, что проливали на мир горевший в них свой внутренний свет. Их единственной целью была сама жизнь, словно она была благословением, а не испытанием или проклятием.