Закон проклятого

Но его жалкий лепет не производил на взбесившуюся фурию ни малейшего впечатления. Ещё секунда, и, скорее всего, накрашенные когти впились бы в мокрое от пота лицо бармена, но тут хлопнула входная дверь.

– Простите, я не помешал?

Высокий худой человек стоял на пороге. Длинное чёрное пальто полностью закрывало тощую фигуру, делая его похожим на персонажа очередного комикса про агентов ФБР.

– Ага, вот и второй ворюга пожаловал! Ну-ка сказывай, скотина, куда вы вдвоем удумали пристроить мою долю?

Под горячую руку Молли было лучше не попадаться, и Хосе облегченно перевел дух. Гроза, похоже, прошла стороной и сейчас готовилась обрушиться на несчастного Эндрю Мартина, которого нелёгкая принесла на работу раньше обычного.

Но человек в чёрном лишь улыбнулся:

– Я, похоже, не заслужил подобного обращения, девочка. Или я тебя чем-то обидел?

Но Молли уже всё было до фонаря.

– Ну, козлы, сейчас я вам покажу «обращение»! Сейчас вы у меня попляшете… Не подходи! – завизжала она и сунула руку в крохотную сумочку, болтавшуюся у неё на плече. – Не подходи!!!

В лоб гитариста уставился дульный срез маленького дамского револьвера. Сумочка упала на пол. Из неё вывалились пудреница, набор дешёвой косметики, несколько смятых купюр и тоненький стеклянный пузырек, в которых уличные «толкачи» продают кокаин, нещадно разбавленный кукурузным крахмалом.

– Девочка, да ты что?! Остановись, малышка!..

Остолбеневший при виде пистолета, Хосе ожил и заговорил быстро-быстро, давясь словами и проглатывая окончания:

– Кошечка, бога ради, ты сегодня малость перебрала с кокаином… Мы отдадим тебе деньги, клянусь, только опусти пистолет, хватит на сегодня…

Но даже глас Господень не мог вернуть на грешную землю девчонку, в чьей крови сейчас плескалось белое безумие, выпущенное на волю из тонкого стеклянного пузырька.

Девушка вдруг резко развернулась на сто восемьдесят градусов, и теперь ствол револьвера смотрел точно в лоб бармена.

– А ты, Хосе…

Но договорить она не успела.

Гитарист Эндрю Мартин сделал шаг, подойдя к Молли вплотную.

И тут случилось невообразимое.

Из рукава его пальто вылетела стремительная белая молния. Пистолет коротко тявкнул, выплёвывая раскаленный кусочек свинца, и выпал из руки девушки.

– Тебе не стоило так разговаривать со мной, Молли, – покачал головой гитарист. – Я ведь не сделал тебе ничего дурного.

Он говорил всё так же вежливо и тихо. И ничто бы не портило впечатления от его безупречных манер, если б не длинные, костлявые пальцы его руки, по самую ладонь всаженные в хрупкую шею девушки.

Густая алая кровь из пробитой артерии толчками текла по её груди, заливалась за отворот платья, пропитывала ткань над упругими холмами грудей. Гитарист шевельнул пальцами. Кровь полилась сильнее, и тоненький ручеек побежал по руке убийцы, заливаясь внутрь чёрного рукава. Эндрю брезгливо сморщился и стряхнул мертвое тело с руки, словно это была раздавленная гусеница.

Он повернулся к стойке. Брезгливое выражение на его лице сменила легкая блуждающая улыбка. Она растеклась по его лицу, обнажая зубы и уродуя щёки складками бледной кожи. Но только не было в ней веселья. Безумие плескалось в стеклянных глазах музыканта. Жуткий, потусторонний взгляд. И улыбка. Страшная, как сама смерть, личина средневекового Джокера со старинной игральной карты.

– Эй, Хосе, кажется, мне удалось справиться с нашей маленькой проблемой, – неторопливо проговорил Эндрю Мартин.

Но бармен не отвечал. Он сидел, прислонившись спиной к стойке и наклонившись вперед, будто разглядывая что-то на полу. Между глаз у него образовалась маленькая, аккуратная дырочка, из которой размеренно падали на вытертый тысячами ног паркет тяжёлые темно-красные капли. Рядом с трупом бармена валялась какая-то бумажка. Эндрю наклонился и поднял её.

Три зеленые пальмы на фоне голубого океана были забрызганы бурыми пятнами крови, которая расплывалась по пейзажу и, впитываясь в плотную фирменную бумагу, медленно покрывала тропическую зелень отвратительной ржавчиной смерти.

«Не кровью ли ты собрался раскрасить этот мир, музыкант?»

Человек в чёрном вдруг зашатался и схватился за голову. Из его ноздрей внезапно закапала кровь, стекая вниз и пачкая красным белоснежную концертную рубашку. Кошмарная маска сползла с его лица, уступая место гримасе неподдельной растерянности и нестерпимой боли.

Теперь это был уже совершенно другой человек. Прежний Эндрю Мартин с ужасом смотрел на два изуродованных трупа, переводя взгляд с одного тела на другое. Прошла минута, другая… Внезапно гитарист глухо застонал и, пошатываясь, вышел за дверь.

* * *

Рикардо Мотор переступил порог своего заведения и тупо уставился на окровавленные трупы. Несколько секунд он не шевелился, только морщил лоб и задумчиво хмурил брови. Потом, осторожно обойдя огромную бурую лужу на полу, подошел к телефонному аппарату на стене, снял трубку и набрал номер: