Закон проклятого

Тусклый лучик фонаря испуганным зайцем заметался по стенам зала, открывавшегося перед путниками. Когда-то пышущее великолепием захоронение вождя давно исчезнувшего народа теперь было покрыто слоем вековой пыли. Крысы сожрали всё, до чего дотянулись их вездесущие, юркие морды, светильники потускнели и съежились от коррозии, имена богов и героев, тысячелетия назад высеченные на стенах склепа, почти исчезли под потеками извести и помёта летучих мышей.

И лишь каменный гроб, стоящий посреди зала, казалось, только вчера был вырублен из вросшего в пол цельного валуна. Время почему-то не тронуло его, и даже следа пыли, толстым ковром устилавшей пол, не было на ровной и гладкой крышке саркофага.

Двое мародеров подошли к гробнице под настороженными взглядами сотен маленьких внимательных глазок летучих мышей, гроздьями висящих под потолком. Клубки змей кишели под ногами, и людям приходилось осторожно переступать через них, стараясь не задеть шевелящихся гадов и уповая на толщину кожаных сапог.

– Похоже, Том, нам наконец-то повезло по-настоящему…

– Может быть, парень… Сейчас увидим.

Нервный пот мелкими точками выступил на ладонях, рубашка прилипла к телу. Эндрю вытер руки об штаны, но это не помогло. Ладони были липкими, будто он с полчаса массажировал дохлую, полуразложившуюся кошку.

«Нервишки шалят последнее время…»

Эндрю опустил взгляд и… вовремя прикусил губу, подавив крик изумления и ужаса. Это были не его руки. Широкие кисти, выглядывающие из рукавов грубой рабочей робы, смахивали на лопаты, к которым какой-то шутник прилепил короткие и толстые человеческие пальцы с полосками черной грязи под обломанными ногтями.

– Не время заниматься хиромантией, приятель, – глухо сказал напарник. – Потом, наверху, расспросишь у какой-нибудь цыганки, где там у тебя на руке обозначена сегодняшняя дата, когда ты, наконец, стал богатым.

Эндрю с трудом оторвал взгляд от забитой глиной линии судьбы, шумно выдохнул из себя спертый, влажный воздух подземелья вместе с дурными вопросами, на которые все равно не было ответов, и изо всех сил уперся плечом в тяжелую крышку саркофага. Секунда… Другая… Каменная плита заскрипела и поддалась.

– Ещё… Нажми ещё!..

Глыба тёсаного камня с грохотом упала и раскололась об пол. Гул пошел по пещере. Многоголосое эхо ударило в стены, и шелест тысяч крыльев раздался над головами кладоискателей.

Но им было не до летающих тварей. Они стояли молча, не дыша, словно внезапно превратившись в соляные столбы из библейской легенды.

В гробу лежала мумия. Скелет, обтянутый сухой пергаментной кожей. Гладкий, высокий лоб трупа венчала странная костяная корона, удивительно напоминающая змею, обвившую гладкий череп. В глазницах мертвеца красным огнем блестели два крупных рубина, придавая лицу ужасное, ни с чем не сравнимое выражение. Губы давно сгнили и рассыпались, обнажив жёлтые крупные зубы. Длинные сухие пальцы одной руки сжимали медальон в форме свернувшейся змеи. В другой руке…

– Эй, парень, с тобой всё в порядке?

Эндрю с трудом открыл глаза. Пожилая женщина трясла его за плечо и озабоченно заглядывала в глаза.

Он огляделся.

Улица, тротуар, напротив витрина небольшого мини-маркета с яркой вывеской «Сезонная распродажа». Эндрю приподнялся с ребристой крышки канализационного люка. Вокруг начала собираться толпа.

– Вставай, парень! Давай поднимайся. Надо же, шёл-шёл, и вдруг ни с того ни с сего с размаху – бах на спину…

– Ну да, нанюхаются всякого дерьма, а потом падают посреди улицы…

Чья-то рука протянула не первой свежести мятый носовой платок:

– Утрись, мужик, у тебя кровь из носа льет… Может, скорую вызвать?

– Да нет, спасибо, я в порядке…

– Ну смотри, больше не падай, – человек, давший Эндрю платок, подмигнул ему и скрылся в толпе, которая к тому времени уже стала расходиться. Музыкант прислонился к стене дома и, словно ребёнка, прижал к груди треснувший от удара об асфальт гитарный кофр.

«Ну вот, похоже, я схожу с ума», – подумал он.

По улице мчались машины, люди спешили по своим делам. А Эндрю Мартин продолжал одиноко стоять, подпирая стену серого высотного дома и думая о чём-то своём.

* * *

Джек Томпсон не любил свою жену. Вернее, он любил её раньше, когда они только поженились. Но сейчас она порой его просто бесила. Бойкая, весёлая хохотушка Бетси, которая восемь лет назад пленила сердце молодого полицейского, ныне часами просиживала перед телевизором, слушая проповеди очередного проповедника, распевающего под ужасную попсу священные тексты, или же торчала за письменным столом, уткнув кукольное личико в толстую, потрёпанную Библию.