Закон о тюрьмах

   - Я решил обойти город, на всякий случай, - объяснил Вик, - и увидел эту дорогу. Ею часто пользовались. Когда я дошел сюда, тоже сперва подумал, что они живые... какая-нибудь рекордная групповуха... потом смотрю - у них раны от пуль и еще от чего-то... вон, видишь - оторванные ноги и руки - тоже дрыгаются... они их всех приносили сюда, Гай, их всех, кого убивали в своем поганом Содоме, всех, кто умирал от голода, болезней, пыток. Братская могила. И они мертвы, да... но они не упокоились, черт возьми!

   На груде шевелящихся трупов крупный бородатый мужчина с черными гноящимися дырами вместо глаз вдруг поднял голову и уставился слепым взором на Гая. Губы его открылись, задвигались, сообщая что-то на рыбьем языке. Голое бугристое тело напряглось, изогнулось, словно под действием электричества.

   Гай закрыл лицо руками.

   - Нет, ты смотри, - прошипел Вик, с силой дернув его за руки, - смотри! Страшно? Вот и хорошо, что страшно! Ты мне не нравишься в последнее время, Гай. Ты забыл, с чем мы имеем дело? Смерть! Смерть! Ничего не осталось живого, и они, там, в этой яме - такие же мертвецы, как те цыплята у костра с этой своей черной наседкой! То, что они все еще двигаются - ничего не означает! Сомнение! О, Господь свидетель - слишком легко заронить сомнение в слабое сердце - в твое сердце, Гай! Я видел, как ты смотришь на неё! Забудь! Забудь! О, искушение, чертово семя!

   - Но Вик! - придушенно пискнул Гай, - она же теперь одна из нас... то есть, я не хочу сказать, что я собираюсь... просто я... она...

   - Искушение! Она - искушает нас..., - Вик осекся, - искушает тебя! Я не знаю, что все это значит, но я пойму! О, я разберусь. А если она послана не Богом?

   - А кем? - помертвел Гай.

   Бородатый мужчина на куче трупов с мольбой тянул к Гаю распухшие белые руки.

   - Сам подумай!

   - Не может быть, Вик... она добрая, и...

   - И что?

   - И вообще...

   Гай радовался, что в темноте не видно, как горят его щеки.

   - Дьявол приходит в обольстительном женском обличье! - воскликнул Вик - Дьявол сладкими поцелуями вливает в уста твои смертный яд! Дьявол за минутное удовольствие забирает бессмертную душу!

   Он шагнул к Гаю, и тот - хоть и был на две головы выше его, испуганно попятился.

   - Обещай мне, - отчеканил Вик, - что ты будешь все время настороже.

   - Ну конечно, я обещаю...

   - Поклянись спасением души твоей, что ты будешь слушаться меня беспрекословно!

   - Да клянусь, дружище! Конечно же, я клянусь, Господи, ну что ты так...

   Вик остановился, тяжело вздохнул, помотал головой:

   - Ты не понимаешь, парень, какие опасности могут поджидать нас. За каждым гребаным холмом. Под каждым сраным камнем.

   - Ви-и-ик, - пьяно протянул Гай, взял друга за плечи, - ну ты и напугал меня... ладно... слушай, пойдем отсюда... от вида этой ямы у меня волосы дыбом. Пошли, а?

   Они зашагали прочь, Вик - еле переставляя ноги, Гай - почти бегом, все время останавливаясь, чтобы дождаться друга. Сразу после их ухода на холмы опустилась непроглядная тьма, скрыла жуткую яму, и лишь монотонные шорохи и скрип мертвой кожи наполняли ночь.

   - Главным у них был Швайнштайгер, - тихо говорила Кати, - ребятишки звать его Швайни. Говорят, когда все это началось, он находиться в какой-то военный бункер, потому что он... как это... начальник солдат.

   - Генерал? Офицер? - подсказал Гай.

   - Ага, генерал. Он прятать большой запас. Продукты, вода, les armes Ю feu. Очень плохой человек. Сукин сын, да. Назвать себя королем... иметь много женщин, очень много. С ним собраться большая банда, они гонять в Содом всех, много женщин и малышей, и делать с ними что хотеть. Лучше вам не знать это.

   Кати сидела, немного сутулясь, на ящике из-под пива, и смотрела в костер. В глазах ее плясали недобрые огоньки.

   - Нас ты такими историями не напугаешь, подруга, - поцокал языком Вик, - рассказывай.

   - Нехорошо от этих memoires, - покачала головой девушка. Гай подумал - неужели ей не холодно в этом коротком платьице? Он смотрел на гладкие темно-коричневые плечи и бедра Кати, и чувствовал, как затылок его горит. Боже мой, мелькнуло у него в голове, клянусь, я отсюда могу чувствовать её запах! Но что там Вик толковал об осторожности?

   - Хорошо, что Швайни больше нет, - сказала Кати, - вы сделать хорошо. Но зачем вы убить всех других людей? Детей, женщин? Если вы делать насилие и убивать всех вокруг - сами погибнете, и даже вера вас не спасет!

   Какие у нее большие, широкие ступни, думал Гай. Плоские и розовые, как у африканской богини. Казалось бы - такие некрасивые, но почему я не могу без волнения смотреть на них? А Вик - неужели он ничего не чувствует? Он только и способен думать о трупах?

   - Я устал повторять, - Вик нацелил на негритянку указательный палец, - мы никого не убиваем! Все уже давно мертвы... и ты, и я, и эти детишки, - он махнул рукой в сторону палатки, где спали малыши. - Господь дал человечеству расчет за шесть тысяч лет службы, это его решение. Все! Автобус на конечной станции! Мы с Гаем только проверяем - не спрятался ли кто-нибудь под сиденьем.

   - Зачем? - мягко спросила Кати. - Вы хорошие мужчины, я вижу. Ну зачем вы делать зло?