Закон о тюрьмах

   - Я не идти с вами, - волнение в девушке выдавал только усилившийся акцент, - это очень гадко, убивать les enfants, это совсем фашизм...

   Вик так чиркнул спичкой о коробок, что выбил сноп искр.

   - Черт. Черт. Черт! - бормотал он, закуривая.

   Кати отказывалась верить, что путешествие в Мясорубку не означает смерть.

   - Хороша помощница. - Буркнул Вик. - Может, ты еще и в Бога не веришь?

   - Я верю в Иисуса, - спокойно ответила Кати.

   - Хреново веришь, выходит.

   - Иисус говорит, надо любить всех. Я люблю всех, и les enfants больше всех.

   Пока они спорили, Бамбула собрал тела содомцев; ощущение чудовищного пляжа, раскинувшегося вокруг, исчезло и вернулось ощущение пустыни. Закончив, демон подошел к костру и указал сверкающим стальным пальцем на детей.

   - Ты иди! Иди отсюда! - забеспокоилась Кати.

   - Иди, Бамбула, - хмуро сказал Вик, - мы тебя потом позовем.

   Демон покачал головой, погрозил Вику пальцем и снова указал на детей.

   - Хорти, я боюсь! - захныкал самый маленький из мальчишек, Люк.

   Дети отползали за спину Кати. Хорти, старшая девочка - очень серьезная, с узким некрасивым лицом и седыми, как снег волосами - кулаком погрозила демону в ответ.

   - Иди, не пугай малышей! - негритянка встала, загораживая собою детей. Демон вдруг замер, его круглые глаза-тарелки неприятно сверкнули. Он же сейчас нападет! - понял Гай.

   - Бамбула, успокойся. - Гай шагнул к демону, смело похлопал его по плечу. Металл под рукой оказался на удивление холодным, словно демон выбрался из морозильника.

   - Кати теперь с нами, понимаешь? - продолжал Гай, - ты не вздумай ее ударить, или еще как-нибудь обидеть. Хорошо?

   Демон не двигаясь смотрел на Кати.

   - Иди, Бамбула, - повторил Вик. - Потом все получишь. Иди.

   Глаза-тарелки недоверчиво мерцали в оранжевых отсветах костра.

   - Вспомни, я тебя не обманывал, - добавил Вик.

   Это подействовало. Демон кивнул и неохотно забрался в Мясорубку, посекундно оглядываясь.

   - Quel monstre... - сказала Кати дрожащим голосом, - alors... дети должны покушать. Мы искать еду, - сказала Кати и вместе с Хорти удалилась во тьму. Вик побрел следом за ними, яростно дымя сигаретой.

   Хорошо, что эта негритянка такая некрасивая, уныло подумал Гай. Не хватало еще влюбиться в нее. Что же тогда, в самом деле отрезать член? Он достал фляжку и сделал хороший глоток. Вино обожгло пустой желудок, мгновенно впиталось в кровь, мягко ударило в мозг. Прав Вик, ох как прав: если помыслы твои грязны - грех будет ходить за тобой по пятам, выжидая момент; а чтобы поступать по совести и думать о небесах, как о неизбежном, сначала нужно стать чище слезы ангела. Но даже Вик не может всего предусмотреть. Мог ли он предположить, что в их отряд войдет эта девчонка? Он злится, это видно. Но противиться нельзя! Нельзя! Гай отхлебнул еще вина, вытащил из рюкзака лепешку и принялся мрачно жевать.

   Дети, облизываясь, смотрели на него.

   - Хотите? - спросил Гай, и понял - глупый вопрос. - Ну, идите сюда, малышня.

   Ребята вмиг окружили его, громко галдя и протягивая худые голые ручонки. Гай по-честному разделил остатки лепешки на шесть кусков. Один из мальчишек - лохматый и черноволосый, чумазый, как чертенок - не подошел к Гаю, он сидел чуть в отдалении и, выпятив нижнюю губу, остановившимся взглядом смотрел на огонь.

   - Ваш друг не хочет есть? - спросил Гай.

   - Это Фриц. Он потом пожрет дерьма, своей любимой еды, - не переставая жевать, хихикнул самый старший из мальчиков по имени Гути.

   Гай отвесил Гути затрещину.

   - Разве мать не учила тебя, что нельзя обижать маленьких?

   - Кого я обидел? - искренне удивился Гути.

   Гай вздохнул.

   - Эй, Фриц, или как тебя там. Иди ко мне, не бойся. Иди скорей.

   Фриц покосился на Гая, но с места не сдвинулся.

   - Иди сюда, жопа! - приказал Гути.

   Фриц поднялся и, подволакивая ногу, побрел к костру.

   - Держи. - Гай вложил ему в пальцы лепешку. - Ешь. Ну ешь же.

   Фриц наконец поверил, что его не разыгрывают и принялся есть. В один присест он проглотил свой кусок и голодными глазищами уставился на Гая.

   - Что у тебя с ногой? - спросил Гай.

   Мальчик хлопал глазами, словно не слышал вопроса.

   - Это Швайни его, - с каким-то благоговейным ужасом сказала девочка по имени Герта. У Герты были коротко стриженые волосы, выкрашенные зачем-то в ярко-голубой цвет и узенькая мордочка лисенка. Фриц, услышав имя Швайни, вжал голову в плечи.

   Гай хотел спросить, что за гад этот Швайни, но внезапно понял, что ему совсем не хочется знать, кто это такой и что он сделал с Фрицем. От одной мысли об этом к горлу подкатывал комок тошноты. Гай указал на голубые волосы Герты:

   - Что у тебя с головой?

   - Это? - засмеялась Герта, кокетливо поправляя прическу, - меня муж покрасил. Не нравится?

   - Твой... муж?

   - Ага. Он добрый был, хороший... Почти не бил меня... Только старенький был и немножко странный.

   Добрый, хороший, со злостью подумал Гай. Откуда они все повылезали после конца света, из каких дыр? Скоты. Как может в нормальном человеке из просвещенного общества скопиться столько извращенной жестокости, похоти? И почему все это проявилось именно сейчас, когда Бог, казалось бы, столь явно явил людям свое могущество?