Закон бутерброда

Офшорной считается фирма, созданная в стране, где она не ведет своей деятельности и где не живет ее руководство. К величайшему изумлению Поля, оказалось, что это даже не противозаконно. Несколько менее законным было не декларировать полученные доходы перед французским государством. Зато существовали налоговые парадизы, сулившие анонимность и конфиденциальность. Сайт предлагал для размещения фирмы целых восемьдесят таких мест, и лучшим из них, по общему мнению, был Делавэр. К тому же именно его выбрал гугл. Поль решил положиться на великого хозяина сети и сделать, как он велит. К тому же иметь фирму, расположенную в Делавэре, – это просто круто!

Делавэр, крохотный штат, притулившийся между Нью-Йорком и Вашингтоном, превратился в налоговый рай в начале ХХ века, когда, разорившись, принял это решение для привлечения фирм. В результате на эту территорию в 5328 кв. км приходилось около 200 000 предприятий – к которым отныне добавился PenisInc, интернет-издание, выпускающее Penissimo и Maxipenis. Половина фирм, котирующихся на Уолл-стрит, имели там юридический адрес. Здесь предоставлялась гарантия анонимности, кроме того, не требовалось ни минимального капитала, ни бухгалтерского учета, а главное – с вас не взимали никаких налогов, разве что в отдельных случаях микроскопическую пошлину в 300 евро в год. К концу августа Поль оказался во главе фирмы с юридическим адресом в Делавэре и с расчетным счетом в Брюсселе. Всемирная монополия, разыгранная из квартиры Кристофа в Бельвиле, позволяла избежать любого контроля со стороны французских фискальных служб.

Оставалось уладить лишь один щекотливый вопрос. Поль не хотел получать деньги, переводя их с брюссельского счета на свой французский банковский счет, это было слишком рискованно. Значит, придется каждый месяц ездить в Брюссель, забирать доходы от Penissimo и Maxipenis наличными. И вот тут его подстерегало неожиданное затруднение: с момента возвращения в Париж Поль при каждом приближении к вокзалу покрывался холодным потом. При мысли о том, чтобы покинуть столицу, на него накатывал панический страх. Сперва он думал, что дело в дурацком чувстве вины перед родителями, которые безуспешно пытались дозвониться ему на мобильный и которым он не желал отвечать. Тогда он решил отправить отцу эсэмэску:

Привет, со мной все норм. Не волнуйтесь. Скоро приглашу вас в свою новую квартиру.

На что отец ответил:

Мы гордимся, что ты взял себя в руки.

Но и эта протянутая рука нисколько не повлияла на его тревожность. При виде Восточного вокзала, рядом с которым жила Марианна, он начинал задыхаться.

Не прошло и недели, как они провернули всю операцию и в послеобеденный час отмечали ее завершение, угощая друг друга пивом. Кристоф грустил. Он стал ценить ежедневные визиты Поля, они поддерживали в его жизни иллюзию собственной профессиональной пользы. Благодаря им он на целую неделю оттянул удовольствие провести первый настоящий безработный день.

Он не имел ни малейшего представления, чем будет заниматься в ближайшие недели, месяцы, годы. Клер советовала ему, пока нет определенных планов, взять отпуск по уходу за ребенком. Всегда можно содрать немножко денег с государства за роль отца семейства. Решение было разумным и практичным, но Кристофа оно не устраивало. Он допил пиво и поставил банку на пол. Он сидел на диване: теперь он всегда складывал его после обеда перед приходом Поля. В качестве визуального фона он оставил телевизор включенным на канале BFM. Поль удалился в туалет, когда его внимание вдруг привлекла появившаяся внизу экрана новость со словом “интернет”. Он схватил пульт и прибавил звук. В студии шли теледебаты: там бранился какой-то совершенно неизвестный Кристофу мужик с волосами средней длины. Внизу экрана появилось его имя: Фредерик Лефевр[10]. “Я вам сейчас расскажу, что такое ваш волшебный интернет”. Поль вернулся в гостиную и уселся рядом с Кристофом.