Заговор против Афин

— А ну потише! — прикрикнул кто-то из негодяев. — Даже не думай, что на твой крик кто-нибудь придет: стражи сюда больше не заглядывают, а соседи уж точно не помогут. Думаешь, вернется сынуля и приведет с собой царское войско?

Хрипло засмеялись человек шесть, Зена сжала руки в кулаки и ворвалась в пекарню.

***

Упругим сгустком энергии она возникла в комнате, выпрямилась и в упор взглянула на застывших в изумлении мужчин. Челюсти у них отвисли, и сцена получилась бы комической, если б не длиннобородый негодяй в замызганном шелковом хитоне, когда-то, вероятно, окрашенном в красно-синюю полоску. Он держал перед собой Уклосса, одной волосатой рукой обвив его шею, а в другой сжимая широкий нож, приставленный к горлу бедняги-пекаря. Глаза Уклосса расширились от страха, на выкатившихся белках черным пятном выделялись зрачки. Вдруг его взгляд скользнул куда-то за плечо Зены: почувствовав справа движение, она обернулась, выбросив перед собой кулак, кожей почувствовала сальную бороду, негодяй отлетел к стене, увлекая за собой двух товарищей. На всякий случай воительница отошла на пару шагов от поверженного противника: вдруг он крепче, чем кажется на вид? Она улыбнулась Уклоссу, и хотя эту улыбку трудно было назвать ободряющей, пекарь почувствовал себя немного лучше.

— Я тебя знаю, Зена! — заорал Пиксус, указывая на воительницу ножом. С такого расстояния его голос резал слух еще сильнее, этот грубый и хриплый выговор наводил ужас на простых горожан. — Один шаг — и ты искупаешься в его крови!

Зена широко улыбнулась, пожала плечами:

— Почему нет? Говорят, полезно для кожи.

Пиксус растерянно моргнул, и, прежде чем он успел сообразить, что делать, Зена выхватила металлический диск и метнула его. Пекарь вскрикнул, зажмурил глаза, но смертельное оружие миновало его на целую ладонь, ударилось о тяжелую рукоять ножа негодяя, и кинжал со звоном упал на пол. Диск отскочил от стены, направился к следующей жертве, бандит с воплем кинулся на пол, оружие просвистело над ним, негодяй поднялся на ноги и запустил руку в лохмотья одежды, пытаясь отыскать свой клинок. Слишком поздно: ударившись о полку, диск развернулся и с треском стукнул его по затылку. Ноги бандита подогнулись, глаза закатились, он снова распластался на полу и на сей раз уже не поднялся.

Каждый раз, когда диск задевал обо что-нибудь, Пиксус инстинктивно пригибался, а потом просто уселся посреди комнаты, держась за раненую руку и дико озираясь. Оружие высекло яркие искры из маленького бронзового прилавка. Зена подхватила диск в воздухе, сунула его в чехол и обернулась посмотреть, не очнулись ли ее жертвы.

Пиксус в отупении глядел, как тонкая струйка крови стекает по его запястью и капает на кинжал. Перехватив взгляд Зены, бандит схватился за клинок и подтащил к себе перепуганного пекаря.

— Уклосс! — прокричала воительница. Он вздрогнул и принялся вырываться, но Пиксус был не меньше старины пекаря и гораздо его сильнее. Зена выбранилась, сжалась в комок, пригнулась и ринулась в атаку. Схватив Пиксуса за подол длинных одежд и лодыжки, она резко дернула его за ноги. — Уклосс, беги!

Пиксус потерял равновесие, плашмя шлепнулся на пол, хрипло выдохнул; пекаря швырнуло к стене, и он чуть не вылетел через заднюю дверь.

Пятеро бандитов все еще были на ногах. Они мрачно переглянулись и как один обнажили мечи. Зена сурово усмехнулась и испустила свой пронзительный, леденящий душу клич. Один из противников побледнел, выронил меч, двух других она ухватила за грязные загривки и стукнула лбами. Раздался мерзкий треск, и оба мешками свалились на пол. Пиксус попытался подняться, в комнату ворвались еще трое тяжеловооруженных мужчин. Один из них громко орал что-то нечленораздельное; он попытался распихать товарищей и выбраться на середину пекарни. Другому никак не удавалось обойти приятеля, а третий яростно бранился, видимо, поняв, что доспехи первого безнадежно зацепились за его собственные. Первый вопил так громко, что слышал только себя и потому на происходящее не реагировал.

Зена расхохоталась и пнула Пиксуса ногой; так и не успевший встать, бандит опять рухнул на пол, запутавшись в хитоне.

Вошедшие все еще толкались у порога, один орал на другого, коротышку с тяжелым квадратным лицом и фигурой дискобола. Раздался треск рвущейся материи, и троица наконец расцепилась. Коротышка оказался посредине комнаты и принялся размахивать трезубцем, в другой руке сжимая сеть. Пиксус приподнялся на локте и завопил:

— Держи ее, Горниус! Только не убивай, хочу взять ее живой, договорились?