Загон

Центр города остался далеко позади, как и все достижения цивилизации, которые только смогли до него добраться. Теперь мы двигались по грязным, кривым, не мощеным улочкам, где в пыли играли голые дети, женщины торговали в основном маниокой, а мужчины пальмовым вином. Здесь уже не было высотных домов, а бесконечной вереницей тянулись глинобитные лачуги, крытые соломой, пальмовыми ветками или камышом. Залежи мусора покоились вдоль дорог, и порой достигали метровой высоты. Вообще, мне кажется, что более грязного и зловонного города я не видел никогда за всю свою жизнь. Впрочем, возможно я это уже говорил, но не могу не повториться!

Полчаса спустя преследуемая нами женщина вдруг остановилась перед одной из многочисленных хибар, и громко выкрикнула что-то. В тот же момент появился наш долгожданный знакомый, и помог ей внести доставленный груз в дом. Мы были на вершине счастья. Наконец-то мы нашли его! Только что теперь делать? Войти в дом вслед за ними? А вдруг они поднимут шум? Только полиции нам и не хватало! А если даже и не полиция, то нагрянут соседи и разделают нас, пожалуй, еще хлеще! Так мы и стояли чуть в сторонке и решали, как же нам поступить, когда Лоран, вдруг, вышел из дома и пошел прямо по направлению к нам. Мы так растерялись от неожиданности, что мнимая случайность встречи выглядела вполне правдоподобно. Увидев нас, конголезец бросился наутек. Недолго думая, Жан погнался за ним. И, что ни говори, но сегодня удача была на нашей стороне: Лоран споткнулся и упал, уже в следующий момент Жан настиг его и навис сверху, после чего и я подоспел, до сих пор оберегая травмированную ногу. Жан помог Лорану подняться. Но это ведь было Конго, где малейшее, даже самое ничтожное событие, собирает толпы людей, и толпа начала собираться вокруг нас.

Лоран пришел в себя, отряхнулся, и попытался вырвать свою руку из цепких пальцев Жана, но тот держал его крепко. И тогда Лоран начал что-то орать своим согражданам на местном наречии, которого мой французский друг не знал. Можно было лишь предположить, что ничего лестного в наш адрес он не произносил. Мы видели, как вспыхивали ненавистью и злобой глаза окружающих нас людей, как все теснее сжималось обрамляющее нас кольцо и к недвусмысленному действию готовились кулаки.

— Жан, — пролепетал я, — кажется, сейчас нам не поздоровится.

Но тут Гебауэр поднял руку и что-то шепнул на ухо Лорану. Думаю, что если бы наш знакомый был белой расы, то я бы увидел, как смертельная бледность заливает его лицо, но он был черным, и, на мой взгляд, неподдельный страх отразился лишь в его глазах и в гримасе ужаса на лице. Он с испугом уставился на Жана, а тот лишь самодовольно улыбнулся и кивнул головой.

Лоран что-то чуть слышным голосом бросил в толпу, и в тот же миг она буквально рассыпалась. Теперь люди бежали от нас столь же стремительно, как всего лишь несколько минут назад стекались к нам.

— Господи, Жан! — Воскликнул я, — Что ты ему сказал?

— Что если он не образумится, мне придется натравить на него куклу!

От удивления я даже рот открыл. Надо же, придумал! Мне такое даже в голову не пришло! Ай да Жан! Ну и молодец! Спас нас, если не от смерти, то уж точно от хорошей взбучки!

А француз тем временем уже занимался Лораном.

— Ты куда же пропал? — въедливо спросил он.

Конголезец молчал, но Жан и не ждал ответа на этот вопрос. — Ты же обещал проводить нас к одному старику?

— Я не могу…

— Это еще почему? Адрес не знаешь?

— Да… Правильно… Не знаю адрес…

— Не ври! — взорвался Жан, заставив меня удивиться. Я и не предполагал, что выдержка может покинуть его. — Сию же минуту веди нас к этому старику, слышишь, что я говорю? Веди, или тебе же будет хуже!

— Я не могу, — заныл негр, — не могу, нельзя!

— Можно! — напирал француз. — И ты отведешь. — И уже более мирно добавил: — И получишь еще двадцать долларов. Идем, никто не узнает, что это ты нас привел.

При упоминании о долларах Лоран несколько оживился, но что-то его сдерживало, что-то еще пугало его. Он колебался, а мы выжидали, с нетерпением поглядывая на него. Наконец, Лоран решился.

— Хорошо. Я провожу вас до его дома, но сам заходить не буду. Только провожу вас и сразу уйду. Мне нельзя…

— Сойдет, — согласился Жан. — Веди!

До лачуги «известного всем» старика мы добирались минут двадцать быстрым шагом. Я уже взмок и тяжело дышал, не лучше выглядел и Жан, пот градом катился по его покрасневшему лицу, волосы взмокли, одежда пошла темными пятнами. Да, со стороны выглядели мы не очень здорово. Лоран уводил нас все дальше от центра, дома постепенно теряли свою высоту, становились все ниже, будто врастали в землю, теряя при этом былую отделку, рамы и штукатурку, да и все вокруг выглядело несравненно убого и ужасно. Однако на улицах по-прежнему было много людей, иные провожали нас удивленными взглядами, некоторые даже пускались нам вслед, но пары слов, брошенных Лораном, хватало для того, чтобы остудить их пыл и прекратить преследование. Чего уж он говорил им на своем наречии, было известного одному только Богу!