Чем больше я читала, тем сильнее ощущала себя связанной с другими жизнями и глубоко родственными душами. И пусть нас разделяли годы, но я чувствовала себя менее одинокой. Я больше не дрейфовала на своем маленьком плоту через настоящее, ибо нашла мосты, соединявшие берега. Да, прошлое – это иные земли, но мы можем их посетить и можем принести с собой оттуда то, в чем нуждаемся.
Литература – это наша общая основа. Коммерческий интерес не способен ее полностью поглотить, и точно так же ее нельзя выхолостить, как это происходит в поп-культуре, которая выжимает досуха все новое и двигается дальше.
Сейчас много спорят о противостоянии покоренного мира и мира дикого. И речь не только о дикой природе, которая нужна нам просто потому, что мы человеческие существа, речь о непокоренном открытом пространстве нашего воображения.
И непокорность эта таится в чтении.
Когда я заканчивала свой первый оксфордский семестр, мы читали "Четыре квартета" Т.С. Элиота.
Я тогда подумала о повторении, о привычных путях и о том, как сложно изменить прошлое. Оно тащится за нами следом, как докучливый соглядатай; оно встает между нами и новизной настоящего, между нами – и новым шансом.
Я все думала – а можно ли найти в прошлом искупление, обрести примирение – и могут ли старые войны, старые враги, вепрь и гончий пес найти в себе силы и хоть как-то помириться.
Я размышляла об этом потому, что подумывала навестить миссис Уинтерсон.
Мысль о том, что можно встать над обычным конфликтом, соблазняла. Юнг утверждал, что конфликт нельзя разрешить, оставаясь на том же уровне, на котором он возник – на этом уровне существуют только победитель и побежденный, и нет никакой возможности для примирения. Нужно подняться над конфликтом – словно вы наблюдаете за бурей с возвышения.
В конце Чосеровой "Троила и Крессиды" есть изумительный момент, когда поверженный в битве Троил погиб и был вознесен на седьмое небо – и вот он взирает оттуда на подлунный мир – на наш мир – и хохочет, потому что осознает, насколько все бессмысленно – все то, что так много для нас значило, все наши распри и неразрешимые противоречия.
Средневековое мировоззрение вынашивало идею изменчивости, мысль о том, что все в этом мире происходит хаотически и не может быть понято верно. Когда мы поднимаем глаза к небесам, мы представляем, что смотрим наружу и видим вселенную. Средневековый разум полагал, что смотрит внутрь, и что Земля – всего лишь захудалый наблюдательный пункт, космическая мусорка миссис Уинтерсон – а центр всего... о, в центре всего находится ядро божественного порядка, основа которого – любовь.
Мне нравится, что порядок должен происходить из любви.
Я поняла – пусть отдаленно и смутно, что мне нужно отыскать такое место, где моя жизнь могла бы примириться с самой собой. И я знала, что мне нужно задействовать любовь.
Я написала миссис Уинтерсон и спросила, не будет ли она против, если я приеду на рождественские каникулы. И можно ли мне привезти в гости подругу?
Она согласилась, что само по себе было очень необычно.