— Нет. Я никогда не выпиваю за завтраком больше двух чашек. Может быть, вы съедите апельсин?
— Нет. Может быть, вы?
— Я никогда не ем фруктов за завтраком. Не могу привыкнуть к этому американскому обычаю. Вы ничего больше не хотите?
— Нет, а вы?
Миссис Фишер не сразу нашла ответ. «Неужели у этой женщины есть привычка отвечать вопросом на вопрос? Если так, то с ней тоже нужно быть осторожнее. Не очень-то приятно четыре недели общаться с человеком, у которого такие привычки». Она посмотрела на миссис Арбитнот и немного успокоилась. У женщины с таким лицом не могло быть дурных привычек. Должно быть, это чистая случайность, а возможно, она просто стесняется в обществе и боится сделать промах. Миссис Фишер нравилось мягкое выражение лица этой дамы. Во времена ее юности все молодые женщины были кроткими и религиозными, и это очень правильно. «Какой хорошей женой была бы она для несчастного Карлайля! Куда лучше, чем эта кошмарная умница Джейн. Такая голубка смогла бы его успокоить».
— Если все закончили завтрак, то можно расходиться, — произнесла пожилая леди, поднимаясь со стула.
— Позвольте вам помочь, — миссис Арбитнот была само участие.
— Благодарю вас, но я справлюсь сама. Иногда мой ревматизм сильно докучает мне, но сегодня…
Миссис Фишер легко поднялась из-за стола, не воспользовавшись протянутой рукой.
— Я возьму один из этих чудесных апельсинов, — сказала миссис Уилкинс, со своего места дотянувшись до вазы. — Роза, попробуйте этот. Прошу вас. — И она протянула подруге большой апельсин.
— Нет, я сыта. У меня есть дела, — ответила миссис Арбитнот, направляясь к двери. Затем вежливо добавила, обращаясь к миссис Фишер: — Вы позволите мне покинуть вас?
Вопрос остался без ответа. Миссис Фишер сама заторопилась к двери, не обращая внимания на хромоту. Ей не хотелось оставаться наедине с миссис Уилкинс ни минуты.
— В котором часу подавать ланч? — поинтересовалась миссис Арбитнот, стараясь вести себя как хозяйка.
— Ланч, — ответила старая леди, — будет в половине первого.
— Хорошо, я скажу кухарке. Это будет нелегко, но у меня есть небольшой словарик…
— Кухарка уже знает.
— О? — произнесла миссис Арбитнот.
— Да. Леди Каролина неплохо говорит по-итальянски. Она уже все объяснила прислуге. Что до меня, я все равно не смогла бы спуститься в кухню. Даже если бы и хотела, кухарка вряд ли меня поймет.
— Но… — начала миссис Арбитнот.
— Но это же чудесно, — вмешалась миссис Уилкинс, страшно обрадованная. — Надо же, нам ничего не придется делать. Мы с Розой в последние годы были такими добрыми, такими заботливыми, что теперь нам просто необходим отдых.
Миссис Фишер посмотрела на нее, стоявшую у стола, с апельсином в каждой руке, и заторопилась к выходу.
«Эту женщину просто необходимо как можно скорее поставить на место», — думала она, уходя.
Глава 8
Миссис Арбитнот встала из-за стола недовольной.
Когда подруги спустились в сад, миссис Уилкинс сказала:
— Если она займется домашним хозяйством, у нас останется больше свободного времени. Разве вы этого не понимаете? Нам нужно радоваться, что хоть кто-то взялся за это. К тому же она знает итальянский, а мы с вами нет.
— Я понимаю, но не люблю, когда чужие люди делают все за меня.
— А я очень люблю.
— Но ведь это мы нашли Сан-Сальвадор! — воскликнула миссис Арбитнот, не в силах сдержать свое возмущение. — Просто глупо позволять ей здесь хозяйничать!
— Действительно, глупо было бы, — ответила миссис Уилкинс, — против этого возражать. Не понимаю, зачем нужно жертвовать свободой ради возможности всеми командовать.
Лотти не выносила ответственности. Этому виной был, сам того не зная, ее муж. Он был очень пунктуальным человеком и старался, чтобы все шло по раз и навсегда заведенному порядку. Для него это не составляло никакого труда, скорее вселяло уверенность в завтрашнем дне, но бедная Лотти, которая была страшно рассеянной, никак не могла запомнить всех его требований. Между тем она вела дом и, следовательно, отвечала за все хозяйственные мелочи. Стоило потеряться какому-нибудь пустяку, стоило хоть на минуту задержаться с обедом, как на нее обрушивался град упреков. Она просто мечтала о том, чтобы хоть кто-нибудь снял с нее бремя постоянной ответственности за все происходящее кругом, но до сих пор этого не случалось, и миссис Уилкинс покорилась неизбежному. Она покорно выслушивала нотации Меллерша и разучилась отвечать на них, чтобы не сделать еще хуже. От этого ее лицо приобрело виноватое выражение, которое не покидало ее до тех пор, пока, наконец, она не уехала далеко-далеко от своего мужа. По-видимому, только расстояние между Англией и Италией оказалось достаточным для того, чтобы снять с молодой женщины этот груз. Она радовалась свободе и вовсе не собиралась снова взваливать на себя хлопоты по ведению домашнего хозяйства, особенно если была веская причина этого избежать. Она не понимала, почему подруге вздумалось возражать против того, что могло только доставить ей удовольствие.