Забытый язык

Такая интерпретация, несомненно, верна во многих отношениях. Однако она точна не всегда, потому что содержание сновидения не обязательно имеет инфантильную природу. Фрейд игнорирует тот факт, что нагота может олицетворять что-то отличное от сексуального эксгибиционизма. Например, нагота может быть символом правдивости. Быть голым – значит быть самим собой без притворства, а одежда, возможно, есть выражение мыслей и чувств, которых от нас ожидают другие, но которые на самом деле нам чужды. Таким образом, обнаженное тело может символизировать нашу истинную сущность, а одежда – социальную личность, которая чувствует и мыслит в терминах современного культурного паттерна. Если кому-то снится, что он голый, сон может выражать желание быть самим собой, отказаться от притворства, а испытываемое в сновидении чувство неловкости отражает боязнь неодобрения другими, если он посмеет быть самим собой.

Интерпретация Фрейдом сказки Андерсена в соответствии с его толкованием сновидений о наготе служит хорошей иллюстрацией непонимания, оказавшегося следствием убеждения Фрейда в том, что сказки, как и сновидения и мифы, непременно служат выражением подавленных сексуальных желаний. Сказка о новом платье короля – не искаженное выражение эксгибиционистского влечения. Она касается совершенно иного переживания – нашей готовности верить в воображаемые магические качества власти и неспособности увидеть ее истинную цену. Ребенок, который еще недостаточно проникнут преклонением перед властью, оказывается единственным, кто способен увидеть, что король-то голый, а вовсе не носит невидимый наряд. Все остальные, понимая скрытую угрозу – тот, кто не видит наряд, не на своем месте или непроходимо глуп, – подчиняются внушению и притворяются, будто видят то, чего их глаза увидеть не могут. В сказке речь идет о разоблачении иррациональных утверждений власти, а не об эксгибиционизме.

Сновидение о монографии по ботанике – превосходная иллюстрация того, как много нитей ассоциации вплетается в очень короткий сон. Любой, кто пытается толковать сновидение, следуя ассоциациям, возникающим по поводу каждого отдельного элемента сна, не может не быть глубоко впечатлен богатством ассоциаций и тем, как они почти чудесно сгущаются в текст сновидения.

Недостатком этой иллюстрации служит то, что Фрейд воздерживается от полной интерпретации и упоминает только одно желание, выраженное в сновидении, а именно самооправдание благодаря указанию на свои достижения. Опять же, если мы не будем настаивать на том, что каждый сон – выражение исполнения желания, но признаем, что он может быть выражением любого вида психической деятельности, мы могли бы прийти к другой интерпретации.

Центральный символ в сновидении – засушенный цветок. Засушенный и бережно сохраняемый цветок содержит в себе элемент противоречия. Живой цветок – олицетворение жизни и красоты, но, будучи засушенным, он теряет это качество и становится объектом отстраненного научного изучения. Возникающие у Фрейда ассоциации указывают на это противоречие. Фрейд упоминает о том, что цветок, цикламен, монографию о котором он видел в витрине книжной лавки, – любимый цветок его жены, и упрекает себя в том, что так часто забывает принести ей цветы. Другими словами, монография о цикламене пробуждает в нем чувство неудачи в той сфере жизни, которую символизируют любовь и нежность. Все другие ассоциации указывают на другое – его амбициозность. Монография напоминает Фрейду о его работе о кокаине и огорчении по поводу того, что она не получила достаточного признания. Фрейд вспоминает о своем ущемленном Эго, когда директор гимназии усомнился в его способности помочь с чисткой гербария. Цветные картинки в книге напоминают ему о еще одном ударе по его Эго – о насмешках коллег по поводу того, что один из его рисунков получился таким неудачным.