Забытые в небе

Наручники с них сняли — «куда вы теперь денетесь, голубки!» Деться, и правда, было некуда: Люка и Лею погнали по коридорам, мимо поста охраны, вверх, по закопченным лестничным пролётам Погорелых этажей. «Коктейлем» больше не угощали, но всякий раз, когда Люк пытался упираться, отказывался идти дальше, повторялось одно и то же: Генеральный хватал его за плечи и говорил, говорил, втискивал в уши, в мозг своих червячков — Люк забывал о протестах, и послушно шагал дальше, с трудом переставляя одеревеневшие ноги.

В последний раз этот кошмар повторился перед тем «секретным» завалом. Где-то на краю сознания раздражающей мухой жужжали крики Леи: «Братик! Не надо! Не показывай им!..». Но настырные червячки сделали своё дело: он только запомнил, как отошёл в сторону, пропуская одного за другим охранников, ныряющих в ощетиненный ржавыми арматуринами лаз. Генеральный успокоительно потрепал его по плечу — «ну вот, а ты боялся…» — и подтолкнул вперёд. И Люк послушно полез, цепляясь за острые железяки. Но, видимо, мутные червячки отняли слишком много сил, и он повалился безвольным кулём в нескольких ступенях от служебной площадки, где заканчивается последний лестничный пролёт… заканчивается всё…

На этот раз никто не поливал Люка водой. Он не знал, сколько провалялся без сознания. Видел только быстро темнеющее небо над головой — вечереет, а из Офиса они вышли примерно… в семь? В восемь? Часы у него отобрали ещё в караулке. В любом случае, они на верхней площадке, а значит, самое страшное уже произошло — поселение даунов вместе с Большим Костром, домиками, кузницей, захвачено охранниками Офиса. Сквозь дурман беспамятства Люк слышал рыдания женщин, вопли детей, какие-то резкие, сухие хлопки, но совершенно не помнил, что творилось вокруг.

Под боком у Люка завозились. Он скосил глаза — Лея.

— Ты не думай, я тебя не считаю предателем! — горячо зашептала девочка. — Я видела, это всё он, Генеральный. Вот говорила тогда, на лиане, а ты не верил…

Люк припомнил тот разговор — вечером, после казни, тогда Лея рассказывала о «жутких» глазах Генерального».

«… а ведь права оказалась, права!..»

Они лежали на бетоне, словно кули с тряпьём. Мальчик попытался приподняться, сесть, но попытка была пресечена жёстким пинком под рёбра.

— А ну, лежи спокойно, сопляк!

— Стерегут… прошептала Лея. — Я всё видела: ворвались сюда, и сразу стали бить дубинками и заточками. Кто кинулся на них с голыми руками — тех убили, остальных посбивали с ног и загнали в большой дом…

«Большим домом» дауны называли хижину, где хранилась разная хозяйственная утварь. В ветреные или дождливые дни там устраивали вечерние посиделки.

— И кузнеца тоже закололи… — продолжала Лея. — Он успел схватить молот и стал отмахиваться. Охранники долго не могли подойти, но потом кто-то бросил ему в спину кусок бетона. Кузнец упал на колени, и тут они все накинулись и забили насмерть.

— А его дочка?.. — Люк вспомнил о своей юной подруге.

— Вроде, жива. Когда отца убили, она обняла его и не хотела отпускать — так её оторвали силой и затолкали в хижину, остальными.

— Пол тоже с ними?

— Нет, его куда-то увели. А с ним — двух ребят-огнепоклонников. Они пытались отбиваться, но разве ж с этими громилами сладишь? Навалились, скрутили… А ещё… — Лея тоненько вздохнула. — Пумбу убили.

— Пумбу? Он-то им что плохого сделал?

— И ещё как сделал! — в голосе девочки мелькнула гордость за любимца. — Сначала он просто бегал вокруг и ничего не понимал — наверное думал, что люди так играют. А когда охранники стали избивать Пола — кинулся на них и ка-ак полоснёт клыками! Одному ногу от колена до бедра распорол, столько крови было… Ну, его и закололи. А тот, с гнилыми зубами ещё и скомандовал: «Тушу, тушу прихватите, чтобы мясо не пропадало…»

— Ясно… — Люк сумел незаметно повернуться на другой бок, и теперь видел часть площадки, чадящий паром Большой Костёр (нападавшие сразу залили его водой), хижины и большую, лаково отсвечивающую красную лужу крови бетоне. Видимо, на этом месте принял свой последний бой храбрый Пумба.

По бетону простучали подошвы. Люка больно схватили за плечи, встряхнули, поставили на ноги.

— Тащите обоих сюда! — гнилозубый стоял в позе победителя и командовал, широко разевая щербатую пасть. Вонь чувствовалась даже на расстоянии в несколько шагов. — Начальство желает побеседовать с нашими птенчиками!

XIII

Генеральный ждал возле «маяка».

— Ваша работа? — он посмотрел сначала на Люка, потом на Лею.

— А ну, признавайтесь, детки, кому сигналы подавали? Только не надо плести, что это работа местных — у них на такое мозгов не хватит!

Люк молчал, хмуро уставясь под ноги.

— Не хотим, значит, сотрудничать? Ну, хорошо… — Генеральный жестом подозвал ближайшего охранника… — Эту штуку разобрать и подготовить к переноске. Возьмём с собой.

Верзила выдохнул: «слушшхоспгенеральный!» — и бодро поскакал выполнять распоряжение.

«…маяк — ладно, не беда. А вот где Майка? Неужели её вместе с остальными?..»