Забытые в небе

Люк гордо продемонстрировал Офис-Менеджеру запястье, на котором тикали крошечные механические часики. Шли они не слишком хорошо, то и дело отставали, но у остальных не было и таких. Говорят, раньше люди почти не пользовались часами, предпочитая узнавать время по каким-то таинственным «смартфонам». Свои часы он нашёл четыре года назад, во время одной из мальчишеских, в нарушение всех запретов, вылазок на Верхние этажи. Мать, осмотрев добычу, объявила часики дамскими, и вообще, дешёвой китайской подделкой под «Картье» — но это не помешало Люку гордиться ими до чрезвычайности. Что это за «Картье» такие, и почему их подделывают? Ходят и ходят, а если отстанут или убегут вперёд — всегда можно подвести стрелки, обратившись к соседу, менеджеру склада. Он называет свои большие, с несколькими циферблатами и множеством стрелок, часы диковинным словом «хронограф» и уверяет, что они никогда не врут.

Дядя Антон захлопнул ведомость.

— Поищите заодно медные трубы отопления, их тоже нехватка. Найдёте — проведу отдельной графой, получите бонус. Только уговор: не лезть на Погорелые этажи! Знаю я вас, молодёжь…

— Не полезем, дядя Антон, не беспокойтесь! — весело отозвался Люк, затворил за собой дверь и пошёл по коридору, к лестницам, ведущим к жилым этажам. Лея и Пол поспешили следом; за спиной у них весело цокали по плитам напольного покрытия копытца Пумбы.

* * *

— А мы с Полом руколаза подстрелили! — похвасталась Лея. — Теперь половина мяса наша, по справедливости!

Мать, статная, нестарая ещё женщина, с такой же, как у дочери, пышной гривой каштановых волос, кивнула и стала разливать по тарелкам овощной суп.

— Сейчас пообедаю, и сходим, принесём. — добавил Люк. Есть хотелось ужасно. Завтракали они почти семь часов назад, и трапеза была не сказать, чтобы обильной: стручковая каша и одно варёное яйцо на двоих.

Пумба, пристроившийся возле стула, хрюкнул, выклянчивая угощение. А когда хозяин проигнорировал просьбу, требовательно поддел его под локоть, и тут же получил щелбан в пятачок — нечего лезть к людям, когда они сидят за столом! Разочарованно взвизгнул и убрался в свой угол, переживать горькую несправедливость.

Мысли Люка вернулись к подстреленному руколазу. Мясо, годное в пищу, предстояло разделить на четыре равные части: по одной каждому из добытчиков, ещё одну — Генеральному. Начальство имело свою долю во всём, будь то подстреленный руколаз или урожай шампиньонов, снятый с единственной грядки на крохотной семейной ферме.

Так предписывал закон, и он был справедлив. Люк знал это с тех самых пор, когда пятилетним несмышлёнышем приволок домой корзинку древесных грибов. Мать, похвалив сына, отложила четвёртую часть лиловых, в белёсых пятнах шаров — «для Генерального». И объяснила: «Нас трое, сынок, верно? Ты, я и Лея. Но есть ещё и Генеральный, оно всё время думает о нас, заботится, чтобы у нас был кипяток, доля запасов из кладовых, чистая вода. А значит, и мы должны делиться с Генеральным по справедливости, так, как если бы он был одним и нас». Так говорила мать — и отбирала лучшие, самые крупные, самые крепкие грибы.

— Чай будете? — спросила мать. — Кипяток сегодня хороший, крутой, даже пар есть. Хочу вот после обеда ошпарить личинки палочников. Жалко, если пропадут — у нас их полкорзины, Лея позавчера набрала. Поможешь, дочка?

Сестра согласно мотнула головой. Говорить она не могла — рот был занят супом.

— Завтра пойдём на семьдесят восьмой, за коробами. — сообщил Люк. — Заодно, могу там что-нибудь для дома поискать. Что нам нужно по хозяйству?

Мать задумалась.

— Если найдёшь пару простынок — будет очень кстати.

— Ну, это вряд ли, мам… — Люк покачал головой. — Ты же знаешь, какая это редкость. Может, тряпки какие остались, и всё.

— Да я всё понимаю… — не стала спорить мать. — Я так, на всякий случай. Не будет простынок — ложки поищи. Хотя бы чайные…

На этажах выше Офиса — их привычно называли Верхними когда-то располагались роскошные апартаменты. Они, кроме разнообразного, зачастую бесполезного, барахла, когда-то были битком набиты ценными вещами — обувью, одеждой и постельным бельём из натуральных материалов, которым нипочём вездесущая плесень, разъедающая синтетику и пластик. Жаль только, большая часть апартаментов выгорела во время Большого Пожара. А то, что уцелело, давным-давно растащили обитатели Офиса.

«…и не только они. Дауны тоже охочи до поживы и часто лезут, куда их не просят…»

Он встал, отодвинул стул.

— Ты тогда помогай маме с личинками. А мы с Полом притащим руколаза, пока его птицы не расклевали. Вернусь — будем готовиться к завтрашней вылазке.

— Угу… — Лея облизала ложку и выпорхнула из-за стола. — Душ только приму — сегодня горячей воды много, можно не экономить! Мыло у нас ещё есть?

— Есть, доченька… — расплылась в улыбке мать. — С цветочным запахом, как ты любишь. Утром выменяла на шестьдесят пятом у одной тётки Люк повернулся и пошёл прочь. Он изо всех сил старался не думать о том, что происходит в эти минуты в душевой кабине.

III