Забытые письма

«Да, День Победы в Великой Отечественной войне отмечался всегда в нашей семье.» Оля вспомнила, как уже очень старенький дедушка Иван надевал в этот день костюм с военными орденами и медалями. Она не помнила, чтобы он куда-то ходил, но сидел с внуками на лавочке у дома. Иван Михайлович рассказывал им и соседским ребятишкам, за что получил эти награды, и то, что на стенах побежденного рейхстага осталась его надпись: «Иван Ремизов из Стариково!» Бабушка в этот день обязательно пекла пироги. Теперь их печет мама, когда бывает в Москве в этот праздничный день. С момента проведения в нашей стране акции «Бессмертный полк» родители ходили на шествие с портретами дедушки и его воевавших трех братьев. Участвовала в них и Оля, проходя с портретом дедушки Ивана по улицам Москвы. Один раз она пронесла его портрет от Трафальгарской площади по Уайт-холлу до Вестминстерского дворца в Лондоне, во время своей учебы в Великобритании. Атмосфера праздника 9 мая всегда присутствовала в доме и сознании: это было, наверное, в генах.

Оля вдруг вспомнила, что сегодня вторник, а в этот день они всегда вечером разговаривали с мамой. Волнение опять захватило в плен ее мысли и дыхание. Неприятности вчерашнего дня вспомнились явно и остро. Конечно, надо рассказать. До времени «выхода в эфир» было еще два часа.

– Пойду и погляжу, что из зелени, посаженной с осени родителями, есть в наличии.

Грядочка вся заросла сорняками, но по макушкам можно было увидеть чеснок, лук, щавель. Слегка вырвав сорняки между рядами зелени, все сразу заиграло, моментами похожими на ухоженность. Оля улыбнулась! Порядок ей все-таки был ближе по духу, нежели запущенность. Несколько зеленых перышек и пучок петрушки, огурец и помидор, привезенные с собою, обещали сделать ее яичницу праздничной. Не откладывая удовольствие, она пошла на кухню.

Глава VI. ПОЧТИ СТО ЛЕТ НАЗАД

Обычно с мамой она разговаривала после работы. Чаще всего это было в сквере напротив офиса. Мама всегда ждала ее звонка и даже, если надо было задержаться на работе, то Оля просто выходила поговорить с ней, а потом возвращалась за компьютер. Сегодня, когда мама захочет на нее посмотреть, пусть это будет сад, решила она. Звонок и почти сразу: «Доченька, здравствуй! Как ты?» Разговор потек в обычном русле.

– Что-то в голосе твоем тревожное, цыпленок?!

– Есть момент, мамочка! Ты только не волнуйся, все хорошо, но…

– Ты здорова?

– Да, я здорова, но неприятности есть небольшие.

– Главное, что ты здорова! Что случилось, доченька?

– Мам, меня уволили с работы… – губы у Оли непроизвольно задрожали.

– Ничего страшного! Найдешь другую работу! Напугала меня, а я уж подумала… Это ерунда! Не волнуйся! Ты помнишь, в буфете под лягушкой лежит немного денег? Если надо, то я тебе сброшу на карточку еще. Мы с папой пока богатые! Там несколько пенсий накопилось.

– Мам!!! Деньги есть, не волнуйся! Мне хорошо заплатили, могу полгода не работать.

– Ну и замечательно, а не хватит – бери или скажи. Мне твоя эта работа никогда не нравилась! Не переживай! Значит, именно это и нужно в настоящий момент твоей жизни! И всё!

– Угу…

– Мы еще месяц тут побудем и приедем. Как там в саду?

Еще несколько минут Оля показывала по видеосвязи цветы и другие радости родителей. Папуля за кадром советовал маме, как ее успокоить, и говорил Оле, что эти все неприятности с работой – ерунда!

Потом Оля решила, что пришло время рассказать про письмо Максима. Мама несколько секунд молчала в трубку. Потом вспомнила, что в далеком детстве тетя Екатерина Михайловна рассказывала ей, что когда дедушка приехал с войны, то у него была невеста в городе Ташкенте. Но она его оставила, так как дедушка был на много старше ее. Иван Михайлович приехал с фронта без зубов, с сединой на висках в свои 43 года. Он был не похож на себя молодого, которого эта девушка видела до войны.

– Мама, а где они могли познакомиться?

– Я думаю, это произошло в годы дедушкиной командировки в город Мары. Он пробыл там, в 1930-х годах, около двух лет. Заготавливал сырье для фабрики. Фотография, которую ты видишь над лестницей (под фотографией дедушкиных родителей), сделана перед его отъездом, о чем есть запись на другой стороне.

Поговорив еще минут двадцать на разные темы о сестре и племяннике, о погоде и опять, о работе, Оля осталась одна посреди зеленого сада в вечерней свежести июньского вечера. В Москву ехать не хотелось. Открывать социальные сети – тоже. Хотелось в этой хрустящей тишине почитать еще эти старые и забытые всеми письма. История их канула в Лету, но вот в XXI веке всплыла и захотела вновь жить. Живых, помнящих эти события, скорее всего не было уже на этом свете, а живущие ныне решили заглянуть в те далекие времена.