Забытые письма

Некоторая театральность писем немного напрягала чувства Оли. Но и во многом она готова была согласиться с неизвестной Лидией. Не любить ее дедушку Ивана Михайловича было просто невозможно! Он поддерживал мать и сестру с фронта не только советами, где купить сено для коровы, но и к кому обратиться о продаже его личных вещей, чтобы купить еды. Мать Ивана Михайловича умерла в последние недели войны, в апреле 1945 года. Война забрала у нее воевать четверых сыновей из шести. На фронте оставались двое старших детей, а на двоих младших она успела получить похоронки.

Свежий воздух и неторопливые мысли располагали ко сну. Но тут Оля вспомнила про бабушкин дневник. Она торопливо открыла сначала один, потом другой ящики своего стола. Перебирая бумаги и рисунки, сердце дрогнуло – вдруг не найдет. Но блокнот величиной чуть больше ладони был здесь! Пожелтевшие странички, исписанные синими и фиолетовыми чернилами, датировались на верхнем листке апрелем 1944 года.

– Бабушка, дорогая! Завтра обязательно все прочитаю, – пообещала Оля.

Тишина, наполненная только звуками природы, действовала как снотворное. Не выходя больше из своей комнаты, Оля перебралась на кровать. Уже через несколько минут она крепко спала под своим пологом от комаров, с открытым настежь окном, в июньскую теплую ночь, до самого утра.

Глава VIII. ТАЙНЫ, ТАЙНЫ…

Утро обещало интересный день: писем оставалось совсем немного. Проснувшись в десять часов утра и почувствовав себя вдруг в отпуске, Оля бодро приступила к выполнению обещанного себе интересного отдыха. Солнце в эти часы было на кухне в окнах для «ранних» пташек. Накрытый на столе легкий завтрак Оли в солнечных лучах еще приятно прохладного утра (но обещающего безоблачный и теплый день) просился на просторы Instagram. В саду «в зоне отдыха» еще глубокая тень от дома, и самым приятным местом показалась ей комнатка на первом этаже со славной историей. В разные годы существования этого дома она принадлежала многим членам семьи: дяде Александру, маме, дедушке Ивану, Оле и ее сестре Тане, а потом и бабушке в ее последние годы жизни. Девять метров с окном в сад, в которое стучались ветки яблони и светило солнце в первую половину дня. Письменный стол у окна был стар и чист. Диван с подушками мягок и уютен. Шкаф пропах старостью, а коврик на полу был именно тот, который дедушка привез из Туркмении! И Оля теперь знала историю этой поездки!

«Итак, на чем же я остановилась? – потрогала Оля ветхие листочки. – Война закончилась. Признание сделано. Лида ждет развития событий и скучает у родителей», – подвела она итог вчерашнего дня и, устроившись за столом, продолжила свои расследования.

Следующими по датам были две почтовые открытки с маркой (изображение работницы в платочке) СССР, отправленные из города Мары на полевую почту 19645 для Ремизова Ивана Михайловича. Интересный штамп украшал открытку на лицевой стороне: «Просмотрено военной цензурой 02081». Открытка шла до адресата в Берлине 23 дня – одна и 20 дней – другая. Получены они были вместе в один день. На обратной стороне открыток «мелким бисером» рукой Лидии в открытом формате были написаны два письма. Это были десятое и одиннадцатое послания для Ивана, написанные через восемь дней после предыдущих писем.

«27.05.1945 г. г. Мары

Дорогой Иван Михайлович!

Заходила сегодня на почту, думала, что меня ждет Ваше письмо, но его не оказалось. Невольно нахлынули потоки сомнений. В эти минуты я ощущала какую-то пустоту. С замиранием в сердце старалась отогнать от себя эти мучительно нехорошие мысли…

Иван Михайлович, милый, дорогой! Я продолжаю ждать Ваши письма, и со следующей почтой должна получить его непременно.

Из Мары отправила Вам помимо этой открытки 5 писем, одно из них поздравительное с Днем Победы.

Чувствую себя хорошо, здорова. С приветом Лидия.»

И вторая открытка, отправленная девушкой через три дня после первой.

«г. Мары 30.05.1945 г.

Дорогой Иван Михайлович!

Ваше письмо рассеяло мою тревогу за Вас, сменило мои волнения безграничной радостью. А как беспокоилась я… Дорогой, любимый, сколько испытаний пришлось перенести Вам?! Находящимся в тылу трудно представить весь ужас, перенесенный нашими бесстрашными воинами. Рисковать жизнью ежеминутно… Всему этому пришел конец! Но не мешает и сейчас Вам беречь себя. К чему Вы разъезжаете один по этому страшному городу Берлину? Вы находитесь на территории этих ненавистных гуннов, план замысла которых принял обратный характер – сами встали перед нами на колени. Но некоторые жалкие варвары сумели укрыться; как видно, не могут смириться с тем, что их план рухнул, проигран, и они в безмерной злобе мстят.

Целую Вас. Лидия.»