За землю отчую.

Для милого дружка и сережка из ушка! — залихватски сдвинув на бок колпак, крикнул Митрошка.— Эх, накрутим хвоста окаянным ордынцам!

ГЛАВА 4

Ватаге пришлось долго продираться через лесные заросли, пока она вышла к деревне. Но вот ветер донес запах дыма, в просветах опушки замелькали избы и поле. Дойдя до лежащих на земле деревьев, которые зимой свезли переселенцы, расчищая под пашню лес, ватажники остановились. Вдали, между сложенными по полю скирдами хлеба, сновали конные ордынцы, посредине деревни столбом поднимался густой дым от костра. Крестьян не было видно, зато в глаза бросилась заваленная хворостом по оконца ближняя к опушке изба...

Ватажники стали советоваться, что делать дальше, но так ни к чему не пришли. Тягаться в открытую с конными ордынцами нечего и думать. Прекрасные стрелки из лука, они легко перебьют станичников прежде, чем те успеют к ним приблизиться. Устроить засаду и освободить пленников, когда татары погонят ясырь лесом? Но в какую сторону они направятся? На помощь крестьян надеяться не приходилось: неизвестно даже, где они.

Лесовики молчали, хмуро переглядывались друг с другом, косились на притихшего вожака. Рудак, скривив дряблое лицо, стал ныть:

Говорил ведь, нечего нам в чужое дело лезть... Только час потеряли...

Гордей гаркнул на него и снова наморщил лоб в раздумье. Он ничего не привык делать наполовину; теперь им владела одна мысль: как спасти тарусских крестьян.

—- Кто пойдет разведать, молодцы? — вдруг спросил он*

Вызвались Клепа и Сенька.

Гордей бросил на них пристальный взгляд и покачал головой.

Клепа в рубище — татары тут же заприметят. А ты не суйся! — прикрикнул он на отрока.— Поумелей надо.— И посмотрел на порубежника.

Федор бросил на землю ослоп и колпак и, крадучись, направился в сторону деревни. Дойдя до опушки, присел и, распластавшись, быстро заскользил к росшему неподалеку большому кусту орешника. Темноволосая голова порубежника еще несколько раз мелькнула в густой, высокой траве и скрылась в кустарнике.

. Отсюда Федору было все видно. Неподалеку лежал зарубленный ордынцами пес, по его окровавленной шерсти ползали большие черные мухи. Правее десятка три стреноженных татарских лошадей объедали на корню рожь. Их хозяева, разбившись группками, занимались кто чем. Одни, бранясь и размахивая плетками, связывали пленников по двое—гак легче уследить за ясырем в дороге. Другие сторожили согнанных вместе крестьянских лошадей и скот. Несколько татар сидело на корточках вокруг костра и что-то наматывали на отрубленные древки кос. Ордынцы вели себя так, как все грабители: спешили, тревожно оглядывались по сторонам, готовые бежать или схватиться за оружие.

Загибая пальцы, порубежник насчитал больше двух дюжин татар. Лесовиков же не было и полутора десятка.

«Да, трудно будет управиться" с ордынцами. Ежели б хоть луки со стрелами у всех наших были...— с тревогой подумал Федор. Он пристально оглядел деревню и поле. И когда опять усмотрел заваленную хворостом избу, у него даже голова затуманилась от гнева.— Малых детишек спалить, не инак, замыслили!..»

Теперь Федор понял, что делают ордынцы с древками кос — они готовили факелы, чтобы сжечь деревню. Каждый миг могла наступить развязка!

Порубежник уже хотел было ползти обратно, но, выглянув из куста, так и застыл: к орешнику приближался сторожевой татарин, один из тех, что дозорили на обочине поля.

Шуракалец проехал так близко, что до Федора донесся тяжелый запах лошадиного пота. Как только всадник скрылся за избой, порубежник метнулся к лесу.

Выходит, па розмыслы нет часа! — воскликнул Гордей, узнав, что делается в захваченной ордынцами деревне, на чело его легли глубокие складки. Придирчиво останавливая свой взгляд на оружии лесовиков, он внимательно вглядывался в лицо каждого. Люди терпеливо ожидали— привыкли: когда вожак замышляет какой-то промысел, лучше помолчать.

Но вот морщины на лице атамана разгладились, и он заговорил:

Вот что, молодцы! Коль намерились мы сродников Клепы нашего от неволи и смерти спасти, надо напасть на ворогов нежданно. Сей час мы разделимся. Клепа и Рудак в кустах супротив избы, заложенной хворостом, засядут. Когда татары станут деревеньку палить, надо не допустить, чтобы ее зажгли. Может, и впрямь детишки сиротские тама... Говоришь, табун ордынский близ леса пасется? — спросил он у Федора.

Тот молча кивнул.

Тогда бери, молодец, Ивашку-кашевара, Митрофана и еще их...— Гордей показал на двух лесовиков, -вооруженных луками.— Парнишка тоже с тобой пойдет,— подумав, добавил он.—* Теперь слушай дале. Схоронитесь в лесу неподалеку коней татарских. А как услышишь мой свист — не допускай окаянных к их табуну. Я же с остальными оттуда сполох учиню,— показал атаман на деревню.— Господь милостив, авось и управимся!..