You're All I Want (СИ)

— Да пошел ты, — отмахнулся я в ответ, но тот лишь закатил глаза, мягко улыбаясь.

— Я принесу тебе кофе, — произнес Тилль, поднимаясь со своего места. Вскоре он скрылся за углом, и я наконец выдохнул. Я действительно держался изо всех сил, чтобы не закричать ему в лицо это проклятое «да», которое могло бы все изменить, если бы я соизволил сказать это раньше. Тебе ли, Тилль, не знать?

Когда мой друг вернулся и протянул мне горячий и крепкий кофе, я поблагодарил его и направился в приемную, в надежде побыть одному хотя бы немного. Проходя по коридору, я увидел родителей Пауля и заплаканную Эмили, заснувшую на коленях у своей матери. Да, с ними видеться мне определенно не хотелось, и я, ускорив шаг, наконец-то достиг приемного покоя, расположился у окна и задумался. В голове не укладывалась мысль о том, что я во всем виноват. Если бы я однажды не соврал ему, эта ложь не потянула бы за собой десятки других недомолвок, и не вылилась бы в одну сплошную неправду. Если бы я однажды не согласился помочь Паулю с этой гребаной химией, мы бы никогда не стали друзьями, я бы никогда не причинил ему боль и он никогда бы не попал в эту ужасную аварию. И как я до такого докатился? Грех не выкурить несколько сигарет при воспоминаниях о том, как все начиналось, но сейчас у меня не было ни желания, ни сил, чтобы снова выйти на улицу, поэтому я довольствовался кофе и унылым пейзажем за окном.

Все началось еще очень давно, когда я и Пауль не были близки, да и вообще не находились в дружеских отношениях, потому что я и мои друзья просто считали своим долгом издеваться над теми, кто слабее нас. Я находил это забавным до определенного времени. Когда ты ребенок богатых и влиятельных родителей тебе все сходит с рук. Так вышло, что мои отношения с Паулем не сложились еще с самого первого класса, а все дело было в том, что мы абсолютно разные люди. Еще в младшем возрасте в классе формируются своеобразные компании, и если ты являешься частью одной, то никогда уже не сможешь войти в доверие к другой. Так стало и со мной, но я выбрал для себя иную компанию, потому что уже в детстве мне диктовали, с кем и как я должен общаться, и уже в восемь лет я знал, чего я хочу от жизни и какие люди должны меня окружать. Вернее, я думал, что знал, но, как выяснилось позднее, я ошибался.

Время шло, мы взрослели, я понимал, что я являюсь своеобразным лидером класса благодаря своей уверенности и внешним данным, и умело этим пользовался, потому что мне нравилось манипулировать людьми. Когда я стал старше, девушки начали обращать на меня внимание, и мне это ужасно льстило и нравилось. Кому не понравится, когда тебя хотят все? Разве что, кроме того, кого хочешь ты.

Но однажды я понял, что мир крутится не только вокруг меня, и на свете есть человек, который делает со мной и моим внутренним состоянием невероятные вещи. Пауль. Его имя звучало эхом в моей голове с тех самых пор, как мы познакомились в первом классе и этот парень обладал поистине неконтролируемой властью надо мной. Несмотря на все это, я всегда испытывал по отношению к нему платонические чувства с долей симпатии, а порой даже восхищался им. Все эти годы я считал это именно теплой симпатией к Паулю, как к личности, но когда в девятом классе мои глаза наконец открылись, я не мог поверить сам себе. Люди всегда тянулись к Паулю и хотели быть его друзьями, его добрый и мягкий характер располагал к общению, а веселые шутки могли принести радость даже в самую унылую компанию. Ландерс всегда был душой компании, хотя, кажется, сам-то не всегда хотел ею быть. Мне оставалось только издалека наблюдать за тем, как все довольствуются дружбой с ним и хорошо проводят время, когда как я не имел такой возможности и, сам тогда еще не зная почему, решил оставаться для него своеобразным моральным мучителем.

Я злился на себя из-за того, что какой-то мальчишка может волновать меня в эмоциональном плане, потому что никто до этого не добился полного краха моих ценностей. Я чувствовал себя голым и уязвимым, когда нахожусь рядом с ним, слышу его задорный смех и мягкий голос. Это и убивало меня. Будучи человеком, который привык все планировать и контролировать с самых юных лет, я не мог вынести того, что Пауль посылает все мои настройки к чертям и просто рушит мой мир. Правда, рушит весьма приятно, но все же я не мог вынести такого, считая это слабостью и унижением. Мне хотелось сделать ему как можно больнее, заставить его страдать так или иначе, чтобы он почувствовал, каково это, но его нельзя было сломить, и это заставляло меня хотеть его еще больше, чем прежде.

Время шло, мы росли, cтановились старше и умнее, интересы менялись, а моей единственной целью оставался Пауль. Я искренне не понимал, что за ересь творится со мной, когда я рядом с ним и мне потребовался чертов год, чтобы признаться себе в том, что он действительно мне нравится. Наверное, наступил какой-то переломный момент, когда я понял, что со мной происходит. Тогда я готов был отказаться от всех и всего, что меня окружает лишь бы не чувствовать этого.