Взывая к мифу

Отказ от своей нарциссической сути, отречение от нее служит началом обретения подлинной индивидуальности. В финальной сцене Перу Гюнту приходят в голову те слова, которые когда-то говорил ему Кривой (Boyg): «В обход – говорил мне Кривой». Но сейчас, наконец-то, Пер чувствует, что может решиться и взять на себя обязательства. «Напролом! Вперед, хоть бы самым тяжким путем!»

В конце концов он возвращается к Сольвейг. Вот те пронзительные слова, которые они в самом конце говорят и которые имеют для нас такое большое значение.

Пер Гюнт
Тогда назови
Место, где сам я собой оставался,
В духе, который от бога достался!
Сольвейг
В вере, в надежде моей и в любви!
…
Пер Гюнт
Мать и жена, ты святое творенье!
Дай мне укрыться! Даруй мне спасенье!
Сольвейг (тихо поет)
Спи, мой мальчик, спи, дорогой,
Я твою колыбель качаю.
Мальчика держит в объятьях мать,
Дружно весь век они будут играть.
…
Мальчик мой рядышком пробыл со мной
Весь свой век. А теперь он устал, мой родной.
Спи, мой мальчик, спи, дорогой.

Такой конец драмы может поставить некоторых читателей в тупик. Должны ли мы полагать, что Ибсен говорит, что в конце концов Пер Гюнт просто возвращается к матери? Такой вывод действительно напрашивается, но он будет слишком поверхностным. Очень уж велика разница между тем, как к нему относится Сольвейг, и тем, как он относится к ней и как он когда-то относился к своей матери. Сольвейг ждала его все это время по своей воле и по причине своей целостной личности, тогда как его мать цеплялась за него, так как была депривирована. Сольвейг дает ему возможность прийти к ней тогда, когда он будет к этому готов, когда он пройдет через все жизненные испытания и невзгоды, через которые должен пройти. И приобретенный таким образом жизненный опыт в конце концов делает его способным на настоящую любовь к ней.

Сольвейг является символом наличия у Пера Гюнта некой важной фигуры, на примере своего отношения к которой он может почувствовать, что значит испытывать человеческую привязанность и любовь. Поэтому и он сам может, наконец, стать личностью. Как и посторонний пассажир, Сольвейг играет роль истинного целителя человеческой души. Для Пера открывается мир межличностных отношений, в котором он в конечном счете может почувствовать и обрести самого себя (истинного). Этот мир отличается последовательностью, внутри него есть какой-то человек (или даже какие-то люди), кто примет Пера даже в статусе отверженного, не отшатнувшись от него, примут его гнев и озлобленность, не отвечая на них, кто сможет ценить его таким, какой он есть.

Именно комбинацию таких черт мы называем присутствием. Посторонний пассажир на корабле в момент, когда Пер пребывал на самом своем дне, символизирует собой такое присутствие; он был готов разделить с Пером состояние, непосредственно предшествующее прекращению бытия, то есть смерти. Если взглянуть на этот миф с позиции психоанализа, то предназначение психотерапевта – обеспечить такого рода присутствие, которое обозначало бы мир людей, где пациент сможет не только найти полярность взаимоотношений полюсов «я – ты», но и должен сделать это.

Роль Сольвейг в драме – создавать такое присутствие и делать возможным обретение этого мира. Как Данте после встречи с Беатриче смог пережить долгое бдение в чистилище и продолжить свое путешествие в рай, так и Пер Гюнт может теперь продолжить путешествие к обретению целостности (личности) и радости в любви к Сольвейг.

Глава 11. И снова о «Шиповничке»