Взывая к мифу

Как и принцесса Шиповничек в сказке, она выделялась поздним развитием, менструации не начинались до семнадцати лет, грудь и другие специфические женские признаки также развились весьма поздно. У нее были три старших брата, поэтому в своей семье у нее имелись все основания ощущать себя маленькой принцессой. Как часто случается в такого рода семьях, ее мать была внешне неудачницей, манипулировавшей отцом посредством своего поведения мазохистского характера.

Модель поведения Сильвии отличалась явно выраженной пассивностью, инертностью и склонностью – в буквальном смысле слова – к сонливости. Каждый раз, когда она сталкивалась с какой-то проблемой, она просто принимала позу эмбриона, свернувшись калачиком максимально сильно; особенно явно это можно было наблюдать, когда ей доводилось ехать поездом. Подобное поведение особо отчетливо проявлялось в ее очевидной вялости в течение психоаналитических сеансов. На одной ставшей очень результативной сессии она поделилась своей мечтой, которая оказалась «мечтой в мечте» – она выразила ее мне следующими словами: «Я так и не договорилась с Орвиллом Джонсоном». Этот мальчик был ее другом, когда ей было семь-восемь лет.

На той сессии она описала свое ощущение погружения в сон как «стремление свернуться калачиком и быть похожим на зародыш». И далее: «Заснуть – это как вернуться к самому началу, для того чтобы родиться заново – родиться неиспорченной». Позднее ей приснился сон, в котором она была со своей дочкой на кухне и вдруг испугалась того, что «станет старой еще до того, как станет взрослой» (это как раз то, что часто происходит с женщинами такого типа). Следующей ночью в ее сне фигурировал и я: «И вы, и я спали в одной комнате. Нас занесло снегом. Вы располагались на диване, а я – на раскладушке. Когда мы проснулись, вы похвалили меня за то, что я спала так безмятежно». Этот сон, как она сама заявила, имел отношение к нашей психотерапевтической работе – терапия играла роль материнской утробы, находясь в которой она ждала своей очереди, чтобы родиться, а психотерапевт хвалил ее за то, что она действительно была очень похожа на ребенка.

В этих простых наблюдениях явно просматриваются сцены, в которых действует драматический персонаж принцессы Шиповничка: сладкий сон главной героини, присутствует мужчина (я сам), хотя она вроде бы хочет, чтобы я там тоже спал, а не пробуждал ее ото сна. Мои похвалы в ее адрес производили эффект, подкрепляющий ее биологическую сторону. Особо важный характер носило то, что пассивность может иметь также позитивный характер – она может выступать как способ трансформации.

У Сильвии было очень сильное чувство того, что мужчины куда-то ее «транспортируют», при этом она как бы возносится вверх и испытывает какие-то сексуальные переживания. Она использовала слово «транспортируют» в смысле «несут», «переносят» и даже «уносят прочь». Кто-то может быть «транспортирован» любовью, сексом и экстазом. Мы также «транспортируемся» поездами, поэтому Сильвия испытывала то же самое приятное чувство сексуального возбуждения в поездах, что и ощущала, будучи маленькой девочкой, когда отец подбрасывал ее в воздух и нес куда-то. Когда я спросил, что она чувствует, когда у нее случаются подобные переживания, она весьма резко ответила: «Я не желаю говорить об этом или как-то это разбирать – я боюсь утратить эти чувства». На протяжении этого периода терапии она часто бывала очень колючей; я часто ощущал «шипы» там, где не было никакой розы.

Прервемся на некоторое время, чтобы обратиться непосредственно к сказке «Шиповничек», а позднее вернемся к Сильвии, чтобы понять динамику, лежащую в основе этой сказки.

Начало сказки звучит так:

Много лет тому назад жили король с королевой, и каждый день они говорили:

– Ах, если б родился у нас ребенок!

Но детей у них все не было и не было.

Вот случилось однажды, что королева сидела в купальне, и вылезла из воды лягушка, и говорит ей:

– Твое желание исполнится: не пройдет и года, как родишь ты на свет дочь[161].

И что лягушка сказала, то и случилось: родила королева девочку, и была она такая прекрасная, что король не знал, что и придумать ему на радостях, и устроил большой пир. Созвал он на этот пир не только своих родных, друзей и знакомых, но и ведуний, чтобы были те к его ребенку милостивы и благосклонны. А было их в его королевстве счетом тринадцать; но так как золотых тарелок было всего лишь двенадцать, то одну из них не пригласили.

Праздник отпраздновали с великой пышностью, и под конец ведуньи одарили ребенка чудесными дарами: одна – добродетелью, другая – красотой, третья – богатством и всем, что только можно пожелать на свете.

Когда одиннадцать произнесли уже свои предсказания, вдруг явилась на пир тринадцатая. Ей хотелось отомстить за то, что ее не пригласили. И вот ни с кем не здороваясь и ни на кого не глядя, она воскликнула громким голосом:

– Королевна на пятнадцатом году должна уколоться о веретено и от этого помереть!