Взорвать Манхэттен

Увы, наши тела, ради которых мы унижаемся, предаем, воюем, становятся пищей для насекомых и удобрением для неведомых природных трансформаций. Умирают и наслаждение, и любовь, и ненависть. Средь мрака обращаясь в тлен…

Или нет? Или мы уходим в другие миры, где по-прежнему живем-поживаем? Тогда и там мы способны размышлять, горевать, ликовать, и наше загробное бдение перемежается снами. Снами мертвых. Что снится им? Прошедшие скорби, грехи и радости? Не будет ответа.

Я возвращаюсь к машине.

Кладбище старое, огромное, ухоженное и торжественное. Над аллеями сцепились сучья вековых деревьев. Порхает по зеленым лужайкам палый кленовый лист, сухая багряная бабочка. Суровы замшелые склепы. Изъеденный камень древних могил первых переселенцев хранит тайны. Загадки ушедших времен. Живущие в снах мертвых.

Тогда здесь еще не было Америки. Америку мы придумали позже.

Я еду на совещание к себе офис, затем происходит пара незначительных встреч, а после я посылаю нарочного с двумя пакетами для личного вручения адресатам: один предназначен Пратту, другой − Большому Боссу. В пакетах − диски с увлекательным скабрезным сюжетом.

Теперь следует ждать реакции. От ее ожидания у меня холодит под ложечкой. Это страх. Что есть страх? Отсутствие информации.

АБУ КАМИЛЬ

Похороны были помпезны и многолюдны. Нагромождения венков, караваны лимузинов, гроб, похожий на лежащий плашмя комод, столпотворение черных изысканных костюмов и платьев, холеные лица хозяев жизни с подобающими случаю гримасами печали, верзилы-гвардейцы, застывшие с карабинами…

Абу без труда смешался с этой толпой. Камера, встроенная в букет с цветами, безотрывно фиксировала участвующих в скорбном действе персонажей.

То и дело он нажимал кнопку телефона, отмечая того или иного абонента, откликавшегося на его вызов. Из списка номеров, скопированных им из телефона директора, ему удалось выявить более десятка присутствующих здесь людей.

Как он уяснил, особенно частыми были контакты покойного с неким Праттом, оказавшимся на поверку респектабельным пожилым господином лет шестидесяти: лысоватым, слегка сутулым, с одутловатым лицом и злым испытующим взором. Абу отчего-то казалось, что этот американец являлся наиболее близким другом и сподвижником директора, и наверняка посвящен во многие тайны, а уж в тех, ныне давних сентябрьских событиях, несомненно сыграл существенную роль. А может, кто знает, именно он избавился от сотоварища, ведь взаимоотношения приносящих здесь соболезнования лиц, в чем Абу ни на йоту не сомневался, были лицемерны и враждебны, несмотря на выражения взаимных симпатий и всяческие учтивые ужимки. И, конечно же, в толпе присутствовали покровители убийц. Однако, так или иначе, но олицетворением всеобщего американского зла в сознании Абу являлся Пратт, к которому, при первом же взгляде на него, возникла стойкая неприязнь.

Отзвучал прощальный салют, мягко упали горячие гильзы на траву, припорошенную влажной землей, потянулись к своим роскошным автомобилям отдавшие последний долг, и примеру их последовал Абу, примечая, как сутулая фигура подходит к большому черному «Мерседесу», чью дверь уже распахнул шофер.

Охраны с Праттом не было. И это открытие заставило Абу поехать вслед за соратником главного врага, оказавшегося теперь в вечном одиночестве, ставшего частью земли и деревьев.

Навыки слежки, усвоенные им в школе разведки, в который раз пригодились: он незаметно, но неуклонно двигался за «Мерседесом», подъехавшим к огромному участку, обнесенному каменным массивным забором. За его карнизом, увитым лианами отцветшего хмеля, виднелась вилла с белеющими колоннами парадного входа.

«Мерседес» минул кованые ворота, автоматически распахнувшиеся перед ним, Абу же проехал по дороге дальше, свернув на боковую улочку. Здесь, впритык друг к другу теснились одинаковые, словно из-под штампа, скромные дома средних американцев. Остановив машину в тени разлапистого дерева джошуа, он задумался о своих дальнейших действиях.

Первым делом следовало найти ближайший мотель, переодеться, перекусить, а затем исследовать подходы к вилле.

Ворота перед «Мерседесом», возможно, раскрыл некий оператор, и в этом случае прилегающая территория должна была просматриваться камерами. Периметр участка, вполне вероятно, опутывали лучи датчиков.

Технические средства охраны, впрочем, не смущали его: он был научен, как выявлять и обходить их. Предмет, именуемый «Способы побега из мест заключения и проникновений на спецобъекты», он знал во многих тонкостях, увлеченно и даже с долей некого романтизма представляя ухищрения беглецов при изучении пухлого ведомственного фолианта с изобилием фотографий, схем и рисунков.

Сняв номер в мотеле и, утолив голод в придорожной забегаловке, он дождался начала сумерек, а затем вновь неторопливо объехал окружавший виллу забор, из десятка созревших решений выбирая оптимальное.

Канализационный люк, располагавшийся возле угла ограждения и скрытый от посторонних глаз парой громоздких мусорных контейнеров, несомненно соединялся через систему коммуникаций с подземельем виллы.