Взлет разрешаю!

На этой должности служили по очереди. Фактически – стартер, флажком даст сигнал на взлет или солдатам из БАО – убрать посадочное «Т» или изменить его конфигурацию. Боевых летчиков на такое место не ставили. Пилот летать должен, а не размахивать флажками.

Комэск выбрался из кабины и ушел не оборачиваясь. К самолету подошли техники и механики, стали осматривать повреждения.

– Винт на замену, на складе есть.

– А остекление возьмем с поврежденной «тушки», ее все равно под списание. День-два и восстановим.

Павлу из кабины выбираться не хотелось. Стыдно, чувствовал, что щеки горят. Опозорился! А все автоматизм, когда исполняешь действия механически. Нет бы голову включить – носовой стойки шасси нет! Почему-то вспомнилась строка из Пушкина, стихи которого учили в школе. «Привычка свыше нам дана, замена счастию она».

Вылез из кабины, механики смотрели сочувственно, никто не насмехался. Павел был готов принять от командования любое наказание. Но сильнее, чем сам себя корил, не мог наказать никто. Да и не в наказании дело. Так приложить самолет на глазах летчиков всего полка! Да отныне и до конца его службы в полку об этом происшествии вспоминать будут. Хуже всего, что через посыльного его вызвали к контрразведчику. Представители этой службы были в каждом полку – пехотном, танковом, авиационном. Надзирали, вербовали информаторов. Из-за фактического отсутствия настоящих преступных действий или вредительства, из любого происшествия, маскируя громкими фразами о бдительности, делали громкое дело.

Если бы в этом полку Павла хорошо знали, а то он новичок для всех, да еще выходит и неумеха.

Контрразведчик занимал отдельное здание рядом со штабом полка. Кроме кабинета, еще камера для задержанных, комната для солдат. А как же? Кто должен охранять и конвоировать арестованных? В армии представителей контрразведки побаивались. Из мелкого происшествия они могли состряпать дело. И в лучшем случае после трибунала штрафная рота или лагеря под Воркутой или на Колыме. Конечно, таких массовых арестов или посадок, как в тридцать седьмом, не было. Потери мужские в войсках за войну и так были ужасающие. В селах и деревнях из мужиков остались только фронтовики-инвалиды, либо изначально негодные к службе по состоянию здоровья. Женщины заменили мужчин у станков, на тракторах, на паровозах, рабочих местах исконно мужских. А только кто заменит мужика в постели? Отсюда и демографическая яма, низкая военная и послевоенная рождаемость, эхо которой будет ощущаться еще целый век.

Павел постучал в дверь, получив ответ, вошел. В комнате накурено, за столом лейтенант, судя по погонам. Павел доложился.

– Садись. И подробно о происшествии.

Павел рассказал, как есть, не забыв упомянуть о «Дугласе», о его носовой стойке шасси. Контрразведчик все записывает в протокол, потом попросил подписать.

– Пока продолжайте службу. Запросим на вас характеристику с прежнего места службы. Вы ведь в минно-торпедном полку служили?

– Так точно.

– Можете быть свободны.

Потянулись тоскливые для Павла дни. Во-первых, отстранили от полетов, во-вторых, быть выпускающим – настоящее наказание для летчика. Дашь отмашку на взлет, а сам на земле остаешься, хотя душа просится в полет. Кто-то попал в авиацию по призыву, потому что здоровье оказалось крепким, без изъянов. А он – по призванию, мечтал летать. А еще довлела неизвестность. Какое решение примет «контрик»?

Наверное, характеристика с прежнего места службы пришла отличная, и Павел остался служить. Некоторое время ловил на себе насмешливые взгляды, которые сильно били по самолюбию. Но каждый день боев приводил к потерям и летного состава и самолетов. И Павла командир эскадрильи восстановил в экипаже.

Самолет уже восстановили, даже опробовали рулежкой на аэродроме и подлетом. Экипаж получился сборный. Павел из госпиталя, штурман из запасного авиаполка, бортовые стрелки вообще новички, с курсов младших авиаспециалистов.

Судя по взглядам, которые они на Павла кидали, доверия он им не внушал, старожилы уже успели известить о происшествии, но права выбора не было. В армии, составной частью которой являлись военно-воздушные силы, приказы командира исполняют, а не обсуждают.

А для Павла этот вылет – как экзамен. Целью были укрепления немцев в Восточной Пруссии, юго-западнее Кенигсберга, у города Розенберг. Вылетели эскадрильей неполного состава, всего шесть самолетов. Еще одно звено потеряно в боях.