Вызов принят!

Короче, стент – это такая хитроумная штуковина, которую первоклассные кардиологи пихают вам в сердце, чтобы заткнуть зияющую в нем дыру. На бедре делают небольшой надрез (проще способа добраться до сердца, конечно, не придумаешь), чтобы через него просунуть хитроумную штуковину в бедренную артерию (это такая толстая вена, которая идет от промежности к сердцу, фу). Хитроумную штуковину крепят клипсой или крючком – в зависимости от того, что ближе лежит, – к длинной гибкой трубке и начинают продвигать вверх по вене. И вот хитроумная штуковина добирается до зияющей у вас в сердце дыры, которая мешает вам целоваться, ой, простите, меряться силами с Усэйном Болтом[30]. Там она отскакивает от трубки, примерно как прыгун с шестом отскакивает от шеста. Затыкает дырку и приклеивается к сердцу каким-то натуральным органическим суперклеем, ну или клейстером, точно не знаю.

Весь процесс, включая принудительное бритье промежности медсестрой по имени Хезер, занимает около полутора часов. Максимум два, если у вас на лобке непроходимые заросли. Затем вас отправляют в палату, где уже отдыхают другие симпатичные пациенты. Все они щеголяют в бледно-голубых больничных пижамах, едят желе и прочую гадость из больничной столовки, а к вечеру отправляются домой с мешком противопоносных таблеток.

Не благодарите.

Выслушав доктора, я сразу же позвонила маме и заорала в трубку: «Я УМИРАЮ!»

А она заорала в ответ: «НАДО БЫЛО МНЕ ПОЙТИ К ВРАЧУ С ТОБОЙ!»

«ДА, ТЫ БЫЛА ПРАВА, ПРОСТИ, Я УМИРАЮ!!!»

Прооравшись и выяснив, что на самом деле мгновенная смерть мне не грозит, мы разработали план.

Операцию мне назначили через несколько месяцев. Она должна была состояться в пятницу, в 11 утра. Решено было, что за сутки «до» я перестану есть, потом быстренько отстреляюсь, отлежусь дома в выходные, а в понедельник вместе со своим свежезаштопанным сердцем уже буду на съемках. ХОП! Так и поступим!

Мама, как мы и задумали, прилетела накануне, чтобы потусоваться с Апи, пока меня будут брить, резать, фаршировать и приводить в порядок.

Мы приехали в больницу. Доктор Уилсон встретил нас, а Хезер вооружилась безопасной бритвой. Затем меня накачали вкусными лекарствами, я вырубилась, а мама с Апи пошли пить кофе.

Прекрасно. Люблю, когда все идет по плану.

И тут мы переходим к самой забавной части истории. Мне сделали небольшой надрез в промежности, замысловатая штуковина добралась по вене до моего сердца. Просто супер! Но в тот момент, когда она должна была отскочить от трубки, все, как пишут в медицинских журналах, накрылось медным тазом. Проще говоря, наебнулось.

Гребаная замысловатая штуковина в нужный момент не пожелала отцепляться и аккуратно закупоривать дырку в моем сердце, заработав 8,9 балла из 9 возможных. Эта чертова хрень дернулась, толкнулась и только краешком коснулась зияющей в моем сердце гигантской дыры.

КАКОГО. ХРЕНА?

Ну и тупица же ты, замысловатая штуковина! Все должно было пойти совсем не так. И теперь ее нужно было вытаскивать оттуда на хрен. А значит, все было впустую – и бритье, и разрезание промежности, а главное – СУТКИ ГОЛОДА.

Стент нужно было достать, а меня привести в чувство, чтобы «обсудить наши дальнейшие действия». Прекрасно, новый план. Конечно, он запасной, но все же план. Ну и отлично, я в деле. Чудо-доктор начал вытаскивать гребаную своевольную хрень обратно. А та, вместо того чтобы осознать свои ошибки, присмиреть и послушаться, решила доказать всем, что она не просто неисправная гребаная хрень, а упорная зараза. Она сломалась. ТУПАЯ НЕИСПРАВНАЯ УПРЯМАЯ ГРЕБАНАЯ ХРЕНОВИНА СЛОМАЛАСЬ У МЕНЯ В СЕРДЦЕ И ЗАСТРЯЛА В НЕМ, КАК КОСТЬ В ГОРЛЕ. (Я после обсуждала это со специалистами и знаю, о чем говорю, ребята.)

НО. МАТЬ-ПЕРЕМАТЬ. КАКОГО. ЖЕ. ХРЕНА?