Выжившая

Об Оливере Кейне и о внезапңом, хрупком притяжении, возникшем между нами. Невозможным по ряду причин, но

волнующим и желанным, как все запретное. Остается только

фантазировать, какими были бы губы Оливера, позволь я ему

проводить меня до спальни. Нежными, грубыми?

Настойчивыми или острожными? Воображение ведет меня

дальше, заставляя ерзать от чувственного голода. Я знаю, прочитала по глазам, что Оливер захотел бы зайти. И он не

похож на парня, способного на долгие ухаживания и

длительную прелюдию. С его внешностью и пoложением

потребность в усилиях добиться понравившуюся женщину

отпадает.

Я решил, что лучше иметь подружек, чем жить с ними

Уверена их было много. Красивых, ярких, образованных,искушенных. Не таких, как я. Шерил Рэмси для

Оливера Кейна – деревенская экзотика, его влечет ко мне

любопытство и физическая реакция тела, не более. Но даже

понимая всю безнадёжность и одноразовость нашей связи, хотелось бы попробовать. Хотя бы раз в жизни сделать что-то

для себя, эгoистично и не думая о последствиях, наплевав на

гордость и самолюбие. Совершить что-то сумасбродное, импульсивное, отчаянное. Руби бы меня поддержала , если бы

могла...

Мне так не хватает ее наглой смелости и твердой

уверенности, что любой выбранный путь верный, если его

выбрала она. Руби никогда не волновало то, что думают о ней

окружающие, она плевала на чужое мнение, жила ярко, с

надрывом, торопясь, словно знала, как мало у нее времени.

Если Руби чего-то хотела – она это получала. Если бы Руби

захотела Оливера Кейна, он бы уже лежал у ее ног и ел с руки.

Свет несколько раз моргает, отвлекая меня от размышлений, и внезапно все до единой мысли выветриваются из головы.

Матрас в ногах проминается, словно кто-то садится на край

кровати. Вскрикнув, я подтягиваю ноги, вжимаясь спиной в

изголовье,и замотавшись до ушей в одеяло, с ужасом смотрю в

изножье кровати… и шумнo выдыхаю, нервно смеясь над своей

пугливостью.

Боже… это кошка. Всего лишь кошка. Серая с голубым

отливом, крупная, холеная и вполне симпатичная кошка.

Откуда ты взялась? Дверь заперта, окно тоже. Может

забежала, когда я заходила,или еще раньше,и все это время

спала под кроватью. Глядя на меня медово-золотистыми

глазами и мягко ступая лапками, животное бесшумно и

грациозно приближается ко мне. Лоснящаяся пушистая

шерстка так и манит запустить в нее пальцы, приласкать, погладить, почесать за ушком, потереться щекой о мягкую

мордочку. Маленькая гостья запрыгивает мне на колени, складывает лапки пред собой и, лениво прикрыв глаза, ждет

ласки и обожания.

– Ты не по адресу, киса. Я с детства ненавижу кошек.

ГЛАВА 10

Шерри

«Не всем историям суждено быть рассказанным.

Некоторые тайны лучше никогда не раскрывать, спрятать

подальше от любопытных глаз, замуровать за стальными

дверями и заживо похоронить в кромешной темноте. Стеречь

и охранять, словно сокровище, даже если внутри драгоценного

черного ларца с секретами копошатся черви.

А если этот червь – ты,то смысл вышесказанного

кардинальным образом меняется, правда? Если червь ты,то

единственный путь к спасению – просочиться в узкую

замочную скважину. А если их три,то какую выбрать?»

– Бери ту, что уже, не промахнешься, - смеюсь себе под нос, быстро порхая пальцами по клавиатуре.

«Если червь ты, то всякий смысл теряется, ведь у червей

нет мозгов,им все равно, где ползать.

Но я не червь.

Я наделен разумом и терпением.

Я знаю, что рано или поздно замки откроются. Нужен

только ключ. И рука, не боящаяся повернуть его, толкнуть

дверь и выпустить меня».

– Черт, ну и фигня, - тяжело выдыхаю я, откладывая в сторону

первую страницу рукописи. - Ты не червь. Ты больной на

всю голову, – зевнув, перехожу к следующей. Но этот раз

пустых страниц не наблюдается, хотя… не уверена, что

меня этот факт сильно радует. Несмотря на скептическое

отношение к опусу неизвестного автора, меня не покидает

скребущее ощущение в области затылка и свинцовое

напряжение в мышцах спины. Неприятные симптомы

усиливаются, стоит только приступить к работе над

рукописью, каждое новое слово дается сложнее

предыдущего.

«Ее постепенно покидали силы, а вместе с ними и надежда.

Οна все больше спала, ничтожно мало ела и не реагировала на