Выжигатель

Открыли, сначала хотели гранату бросить.

Посветили спичками, бочки вроде стоят.

Ну полезли, автоматы на взводе.

Спустились, бочки там одни, большие.

Давай пробовать.

Затычку у одной выбили – вино белое.

Плошки там нашли, из них пили.

Не помню, как уснул.

Очухиваюсь, волокут меня под руки.

А темно, разобрать ничего не могу.

Автомата и гранат нет, забрали.

Ну думаю, каюк – немцы!

Я молчу, ногами перебираю, башка болтается.

Вышли на свет, внизу-то вижу – сапоги наши!

И точно, мужики с нашей части.

Отлегло.

Куда, спрашиваю, меня и за что?

В штаб, говорят, там узнаешь.

Ну приводят нас в штаб.

А командир уже за пистолет хватается.

Мать-перемать, такие-рассякие, сейчас, говорит, своей рукой пристрелю!

В общем, ночью тут мадьярку местную изнасиловали.

Она сказала, что двое наших было, темно, лиц не видела.

Ну и нас двое.

Командир нам – вы насиловали?

Никак нет, говорю, товарищ подполковник, выпили, виноваты, но такого не было.

А он всё равно кипятится.

Ну, думаю, неужто от своих смерть примем?

А у меня тогда уже был Орден Славы третьей степени.

И так случись, пришли наградные документы на меня.

Орден Славы второй степени!

На столе у подполковника лежали.

Взял он их и порвал у меня перед носом.

Тем и отделались.

А ведь расстреляли бы нас, как пить дать расстреляли!»

Дед всегда добавлял, что в тот момент совсем не расстроился. Наоборот, обрадовался, что жив остался. «Завтра тебя убьют, и толку с той медальки», – говаривал он. Но уже в мирное время начал жалеть об утраченной награде. Он был уверен, и небезосновательно, что в дополнение к младшей и средней степени получил бы позднее и старшую. А полный Кавалер Ордена Славы приравнивался тогда к Герою Советского Союза. Со всеми, как говорится, вытекающими – персональная пенсия, льготный проезд и прочее.

И действительно, много награждений Орденом Славы I степени производилось уже после войны, в 50-е и 60-е годы. Также в начале шестидесятых деда нашла медаль «За взятие Будапешта», за тяжёлые те бои. Он очень ценил её, как и медаль «За оборону Сталинграда», две медали «За отвагу» и орден Красной Звезды. А дедовский Славы III степени один из его сыновей, по малолетству, проиграл дворовым пацанам в чику.

***

К тридцати пяти годам я обзавёлся своим углом – однушкой в старой панельке. Семью создать не получилось, несмотря на пару-тройку вроде бы серьёзных попыток. Внешность у меня сформировалась неприметная и неопределённо моложавая. Где-то начиная с тридцати лет незнакомые люди отмеряли мне на вид не больше двадцати семи. Впрочем, желающих оценивать мой возраст с каждым годом наблюдалось всё меньше. Я и сам давно уже ничего не ждал от зеркала, сведя его роль к простой индикации небритости. Работал я экономистом в ооошке, занимался подготовкой бюджетов и контролем их исполнения, а для души оставил выжигание, прогулки, книги и старые журналы. Я получился в рифму – среднестатистичным, практичным и тактичным.

По крайней мере, до последнего времени.

***

Мной всё больше овладевала идея поступка. Этот мир в каждый момент соприкосновения с ним пытался сделать меня глупее, злее и порочнее. Он, как бескрайнее болото, окружал со всех сторон. То, что мне было важно и дорого, словно редкие островки, служило опорой под ногами. Как обречённый заяц, я прыгал с одного такого островка на другой, наблюдая наступление трясины. Наверное, рядом метались такие же зверьки, но в безбрежности топи мы не чувствовали присутствия друг друга, а самое главное, не были уверены в прочности чужого клочка земли. Мы отреклись от мелиорации, и торжествующее болото, издавая утробный гнилостный рык, продолжало засасывать нас поодиночке.

Необходимо было бороться, но как? Если ты не спортсмен, не бандит и не военный, если кастето-пистолето для тебя лишь атрибут ментовских сериалов, а нож имеет сугубо кухонное предназначение? Эти вопросы самому себе в зародыше подавляли бунт «маленького человека», а Великая Русская Литература ставила финальную точку. И тогда слеза убиенного ребёнка, скатившись по бороде непротивленца, тушила в душе последнюю искорку борьбы.

У меня тоже не было ответов на фундаментальный вопрос «КАК?», предполагавший наличие плана действий. Как непоследовательный школяр, я сразу перескочил на следующий вопрос «ЧЕМ?» ввиду его утилитарности. В голову тут же полезли шаблоны: «выбор оружия», «защищайтесь, сударь», «булыжник – пролетариат», «слово – писатель», «перо – поэт». Очевидно, что в силу собственной демилитаризованности выбор мне предстоял из мирного инвентаря, но двойного, так сказать, назначения. Вторым критерием был опыт владения этим, и желательно на уровне уверенного пользователя. Я пережил несколько весёлых минут, мысленно перебирая дыроколы, степлеры, компьютерные шнуры и, конечно, нетленную «дуэль на мясорубках».

Смеясь, я поднял глаза на Клеопатру и осёкся. Ответ был явным, он просто лежал на поверхности доски.

Выжигатель!