Выжигатель

Пару лет спустя, случайно оказавшись в одном богатом доме, я увидел и попробовал в работе полноценный 486-й. Я на несколько дней прямо-таки заболел его сочной картинкой и вычислительной мощью. Не пережив этого предательства, мой восьмибитный старичок впал в маразм. При включении он стал выдавать на экран рябь из букв, цифр и прочих символов. В его потоке нулей и единиц произошёл какой-то фатальный сбой, а может быть, он просто зациклился на одной задаче, у которой нет понятных для человека решений.

В Берлин (рассказ деда)

«Зима была лютая.

Под Сталинградом мы тогда немцев в окружении держали.

Стоим, ждём, когда они окочурятся.

И как-то днём, смотрим, фриц на нас идёт.

Один, прямо на наш окоп.

Тряпица белая к рукаву примотана.

Идёт, как пьяный, еле ноги волочит.

Мы ему:

– Стой! Хенде хох!

А тому хоть бы что, подошёл и стоит.

Ну мы его за ноги в окоп стащили.

А он синий весь, на роже слюни и сопли замёрзли.

Обморозился так, что говорить не может, мычит только.

На нём шинелька солдатская, мешковиной обмотана.

А мы ж разведка, до части километра три.

Ладно бы – офицер, а с этим куда?

Ну командир отделения и говорит мне – иди, мол, отправь его в Берлин!

А там, за нашим окопом, ложбинка была.

Вывел я туда немца, револьвер достал.

Застрелил!»

Концовка этого рассказа тяжело давалась деду, будто комья мёрзлой сталинградской земли переваливались внутри него. При слове «застрелил» он резко встряхивал головой, словно пытался избавиться от этих воспоминаний, как от сухой травинки, прилипшей к волосам.

***

Перенося копию, я понял, что при выжигании нужно будет постоянно сверяться с оригиналом. Слишком много теней, полутонов и нечётких контуров содержал рисунок.

Я полностью погрузился в эту работу, обсуждая её с Клеопатрой уже без всякого стеснения. Наоборот, появилось ощущение незримой поддержки, да и сам я стал собраннее и ответственнее.

И руку набил. Я теперь мог легко делать несколько сотен ямок одинаковыми, как однояйцевые близнецы. В общем, отработка фонов разной насыщенности перестала для меня быть проблемой.

С учетом будних вечеров и двух выходных выжигание «Фантастики» я планировал закончить за неделю.

***

Километровые рулоны с фантиками Белёсого ещё не успели остыть в типографиях, а в стране как грибы после дождя стали появляться паевые фонды и инвестиционные компании. Причём вырастали последние быстро, как плесень на влажной горбушке, и сопровождались такой же болезненно яркой как плесень рекламой. За фантик с кусочком страны они давали уже свои красивые фантики, но с самыми серьёзными заверениями.

Мои родители, как и миллионы простых людей, были ограблены дважды. Первый раз – на самом изломе страны, когда денежная реформа превратила их сбережения в пыль. Второй раз – когда, выстояв многочасовые очереди, они отнесли фантики Белёсого в один из таких инвестиционных фондов. Эти фонды и создавались для того, чтобы пылесосить их у населения в обмен на пустые обещания.

Через пару лет Белёсый, как режиссёр мероприятия, публично обрушится с критикой на деятельность подобных структур. Мол, пирамиды. Куда смотрят правоохранители и сами вкладчики? И конторки эти как по команде станут массово закрываться. Правда, с полным растворением активов, в которые были вложены народные деньги. Ни недвижимости, ни заводов-пароходов, ни акций-облигаций в серьезных объёмах найти не удастся.

Это был грязный и подлый двухактный спектакль, показанный стране командой Белёсого. Сначала они большинство сделали нищими, лишив их возможности принимать какие-либо финансовые решения, а затем навязали игру, в которой гарантированно победила только узкая группа организаторов. В общем-то, они провернули с народом старый трюк «купюра на нитке». Вроде бы тот и деньги увидел, и попытался их пристроить, а всё равно остался в дураках. Нить с купюрой вернулась в руку хозяина, и новые бояре, позвякивая столовыми приборами, чинно расселись вокруг российского пирога.

***

Как и планировалось, «Фантастику» я закончил в воскресенье. Опасение неудачи, присутствовавшее в начале работы, ушло, всё получилось так, как надо. Ещё во время выжигания возникла идея лакировки разными тонами. Основную площадь картины я, как обычно, думал покрыть в два слоя. А центральную часть с троицей пройти один раз.

Решение мной и Клеопатрой было принято единогласно и, как теперь стало ясно, не зря. Разница в тоне получилась едва уловимой, но подчеркнуть основной замысел удалось. Герои рисунка как бы чуть светились изнутри, что говорило об их силе и одновременно беззащитности перед тьмой.

Орден (рассказ деда)

«К Будапешту мы подходили.

Самая окраина.

А на пригорке там дом один стоял.

Приметный такой, добротный, каменный.

Нам, значит, приказ – провести его разведку.

Если фрицев нет, устроить наблюдательный пункт.

Ну поползли мы с напарником, а дело – к ночи.

Ближе подобрались, смотрим, в одной стене дыра от снарядов.

Заходи – как в дверь.

В доме никого, всё разворочено.

Смотрю, на полу кольцо медное, здоровое такое.

Ну мы мусор разгребли, а это лаз в подпол.