Выстрел в прошлое

Наступила ночь. Когда Муслим заснул, Смирнов осторожно выбрался из кабины, вытащил сумку, положил пятьдесят долларов на сиденье и аккуратно закрыл двери машины.

Изящно передвигаясь, как кошка, короткими перебежками забежал за ближайшую скалу. Вокруг было тихо, люди, так воинственно остановившие КамАЗ вчера, лежали у костра, только несколько вооруженных людей с автоматами находились на дежурстве.

Отдышавшись и вслушиваясь, Смирнов посмотрел на часы. Следовало поторопиться. Правда, дорога была опасна, и срезать путь было практически невозможно.

Смирнов извлек из рюкзака спецназовский комбинезон. В сумке кроме униформы находились кроссовки и самое главное оружие для бесшумного ближнего боя с ночной оптикой – секретный пистолет-пулемет, сделанный наподобие известного чешского – последняя разработка отечественного ВПК.

Все в порядке. За каких-то секунд тридцать он переоделся в камуфляжку. В карманах нашарил маску. Упаковав рюкзак гражданкой, Смирнов нацепил этот нехитрый груз на спину и, убыстряя шаг, направился к блокпосту, который следовало скрытно миновать, чтобы двинутся к заветной цели. Подбежав к бэтээру, на котором дежурили двое, Смирнов применил классический «развод» поста: бросил камень в сторону от обкумаренных и дремлющих азербайджанцев. И пока они определяли, откуда звук и поднимали по тревоге своих товарищей, Смирнов незаметно пробежал между скалистой стеной и бронированной машиной.

На службе Смирнов был одним из лучших в беге – и срочником, и в училище, и даже командиром спецвзвода ГРУ. «Это незначительное расстояние, – холодно думал он про себя, – каких-то десять километров по пересеченной местности. Оно не сможет существенно замедлить выполнение задания». Впрочем, бежать приходилось, особым манером ступая на носочки, чтобы не издавать лишних звуков.

Смирнов сам не заметил, как дорога вывела его на знакомую местность: вот оно – подножие той самой высотки, на которой его ждет заданное место. Почти не замедляя шаг, Смирнов начал подниматься вверх. Сколько лет прошло, но глаза узнавали приметы, будто здесь он был только вчера. Кровь бурлила, добавляя сердцу адреналина и ощущения уже почти выполненного задания. Когда он подошел к выветренной скале, у которой находился замаскированный проход к складу, то услышал за собой шорох. Не успел снять автомат, как кто-то навалился на него и, поскользнувшись, обхватил за ноги. Смирнов заметил, что нападавших было трое – так что и это препятствие надолго не задержит.

Бородатый, нападавший первым, после сильного, но неприцельного, касательного удара по голове полетел в кусты. Несколько размашистых ударов двух других нападавших Смирнов парировал почти небрежно, достав одного из них в лицо стопой, а другого одновременным хуком из акробатического положения в пах.

Бородатый уже оклемался от затрещины и готов был к новому прыжку. Смирнов понял, что противник, коренастый тип с черной щеточкой усов, сравнительно сильный противник и наверняка прошел специальную подготовку. Еще он понял, что с их стороны бой поначалу шел не на уничтожение, его хотели просто «вырубить».

– Стреляй, Хази! – крикнул кто-то из лежащих боевиков. Прогремел выстрел, но стрелявший промахнулся.

В следующий миг возле нападавшего бородача что-то беззвучно мелькнуло, будто ночной мотылек, и он рухнул на асфальт дорожки с торчащем в горле ножом.

В тот же миг Смирнов, получив сильный удар чем-то железным по ногам, отлетел в сторону и чувствительно ушибся головой о камень. Падая, выставил нож перед собой, так что лезвие глубоко вошло в горло боевика. Он тупо посмотрел на Смирнова, потянулся, чтобы достать лезвие из раны, и умер.

Самые яркие воспоминания в жизни любого военного человека связаны, как правило, с экстремальными событиями. Прыжок с парашютом, короткий бой, где от шквального и плотного огня погибает каждый второй. Короткий эпизод неожиданного нападения доставил удовольствие Смирнову. В настоящий момент он был запрограммирован получать удовольствие от выполнения задания и от боевых действий самих по себе. Это входило в бедную и ущербную концепцию «безупречного воина», навязанную его сознанию. Десять лет боевых действий на Кавказе в составе спецназа ГРУ, сотни убитых и взятых в плен «духов», бесконечные переходы в горах, засады, «растяжки» – все возвращалось из прошлого, и это возвращение было сейчас приятно Смирнову, которому показалось, что без этого вида и запаха крови жизнь бессмысленна.

– Так тебя зовут? – спросил Смирнов у стонущего от боли в сломанном носе боевика.

– Вартантян, – злобно прохрипел он.

– Так ты же армянин? Что вы делаете здесь?

– Защищаем Арцах от азербайджанцев, – еле-еле по-русски выговорил боевик.