Высший пилотаж

Делать нечего, пришлось пить по очереди. Только настроение с каждой новой дозой становилось все хуже и хуже. Какие козлы здесь живут? Даже взять нечего… Колян предложил поколотить на фиг все эти варенья-соленья, раздолбать цветные стекляшки в окнах, в общем, оттянуться как следует. Он выволок откуда-то огромный медный таз, обхватил, как барабан, и поискал, чем бы стукнуть, чтоб зазвенело и загудело… Как вдруг на веранде послышались чьи-то шаги…

Маша еле передвигала ноги, постепенно замедляя шаг. Чем ближе к даче, тем больше ее охватывала робость. Она замерла у калитки, поглядела на сорванную проволоку… Сквозь освещенные цветные стекла веранды в глубине дома виднелся чей-то силуэт… Высокий мужчина… Ну что она стоит?! Зачем оттягивает этот миг? Всего-то надо взбежать по крылечку, распахнуть дверь и…

Маша перевела дыхание, быстро подколола растрепавшийся пучок на затылке и одним махом, почти не касаясь ступеней, взлетела на крыльцо, не в силах сдержать глуповатую счастливую улыбку… Она распахнула дверь… И тут же шарахнулась, оглушенная неожиданным гулким грохотом. Это высокий юнец с противной пьяной рожей лупил поварешкой в медный таз.

Она сразу не поняла, кто это. Что они делают в ее доме? Только выхватила одним быстрым взглядом кучу деталей: пустые бутылки, растоптанные по полу окурки, консервные банки на служившей столом шахматной доске… И еще двух не менее омерзительных типов, которые, увидев ее, медленно начали подниматься навстречу…

— Что здесь происходит? — придя в себя от неожиданности, строго сказала Маша. — Ну-ка выметайтесь! Я милицию позову!

— Зови… — осклабился Колян, бросил таз и шагнул к ней. — Только громче кричи, а то не услышат.

— Ты вовремя, хозяйка, — хихикнул Гундос. — Мы как раз не знали, чем заняться…

Потные цепкие руки крепко схватили Машу, дернули вперед и захлопнули дверь.

— Помогите! — Изо всех сил крикнула она в отчаянной надежде, что услышит кто-то из соседей. — Помо… ги…

Тяжелая ладонь зажала ей рот, и Маша оказалась прижатой спиной к высокому… а прямо перед ней возвышались еще двое… И довольные сальные улыбочки сияли на прыщавых физиономиях…

Антон Белецкий досматривал по видику свежий боевичок и пил холодное пиво. На экране стреляли, орали, машины взрывались и переворачивались в воздухе… И вдруг откуда-то со стороны Машиной дачи донесся слабый далекий крик…

— Помогите…

Антон остановил фильм и выглянул в окно. Тихо. Может, показалось? Надо бы выйти, посмотреть, кто кричал… А собственно, чего идти? Он что, крайний? Если кого-то грабят или убивают, чем он защитит? Голыми руками? Только себе неприятностей заработает… Может, звякнуть ментам? А что он скажет? Слышал звон, да не знаю, где он? И потом, другие дачи рядом… Соседи, если надо, пусть выходят, вызывают… Да почти наверняка это кто-то балуется! Какой-нибудь молокосос зажал подружку, а она орет, дразнит его… Антон зевнул, закрыл окно и вернулся к фильму.

На соседних дачах никто вообще ничего не слышал. Слишком далеко. Да и окна закрыты, чтоб комары не налетели. И телевизоры орут, так что рядом друг дружку не слышно… Да тут еще чей-то припозднившийся сынок вернулся с гулянки на своем драндулете, вспорол рычащим мотоциклом сонную разморенную тишину… Некому приходить на помощь в престижном профессорско-академическом кооперативе «Солнечный»… Да разве кто-то звал?

Глава 13 Незваный гость

Иона гнал «мерседес» по глухому проселку, на глазок сокращая путь. Елки и березы на обочине сливались в сплошную полосу, а ему казалось, что машина едва плетется. Почему нельзя летать на самолете, куда и когда вздумается? Почему обязательно соблюдать выделенный «коридор»? Сейчас бы рвануть на себя рукоятку штурвала и взмыть ввысь… и всего через несколько мгновений увидеть сверху теплый уютный огонек в окнах Машиной дачи… Все-таки скорость — понятие относительное. «Птица-тройка»… — писал Гоголь. — Какой русский не любит быстрой езды?..» И мчались лихачи, рвались вперед горячие кони, ветер свистел в ушах… А максимальная скорость, которую может развить лошадь, всего сорок километров в час. Иона как-то ради смеха попытался проехаться со скоростью «птицы-тройки»… Просто издевательство над современным человеком!

Современный… значит, шагающий в ногу со временем. Иона всегда считал себя таковым. А вот Маша… Она как будто опоздала родиться. Ей бы жить в прошлом веке, собирать с девушками ягоды, плести венки, следить за хозяйством в отдаленной деревенской усадьбе, читать французские романы и ждать своего единственного, которому с благословением вручат ее родители. И она «будет век ему верна»…

Интересно, что она сейчас делает? Пьет чай с вареньем и читает книгу? А может быть, спит уже? Ведь она встает очень рано, с первыми лучами солнца… Или просто лежит на своем потертом диванчике, закинув руки за голову, смотрит в темноту широко открытыми глазами и думает… о нем.

Все-таки они с ребятами много выпили. Иона чуть не прозевал поворот, реакция замедленная, надо бы сбросить скорость. Но вместо этого он еще сильнее выжал газ.