Выше неба

Олег сел за стол, налил себе чаю — и даже сахарница есть, и в ней тот сахар неровными крупными кусками, который Олег так любил в детстве. Рискнул отпить из чашки — отличный чай, сразу же согревает. Рискнул попробовать пирожное — всего их восемь — вроде хорошее на вкус, приятное, как в детстве. Но мало ли… Открыл рюкзак и произвёл в нём ревизию.

Документы — включая тот самый контракт с «Фондом Нике» — Олег усмехнулся. Минимальный «джентльменский набор» — складной нож, спички и зажигалка, браслет — он же прочный шнур длиной в три метра, и огниво; минимальная аптечка — учтено всё, что может приключиться во время бега и прыжков. Чайные пакетики, сахар, кружка… Словом, всё, что привык брать с собой. Две литровых бутылки воды и десять белковых батончиков. Помимо той одежды, что на нём — кофта (всё ещё сохнет на печке), те самые носки и стельки двух цветов. Бинокль, походные шахматы, блокнот с авторучкой. Планшет и мобильный телефон. Как и следовало ожидать, ничего не ловит сеть. Ещё бы понять, что это за место такое и откуда в ущелье взялся бабушкин дом! Тишина давит, от неё звенит в ушах, и всё время кажется, что кто-то наблюдает.

Вот теперь захотелось спать. Даже мысли нет пойти в большую спальную — но можно взять там одеяло и устроиться на печке. Сейчас там, поди, маловато места, но не на полу же устраиваться, не на лавке!

Не будем искушать судьбу. Олег съел один из десяти батончиков, запил водой из бутылки и прогулялся в большую спальную за одеялом. Прежде чем лечь спать, включил тихонько плеер — нашёл относительно спокойную музыку — и устроился на печке.

Успел ещё проверить, что включен будильник — стоило закрыть глаза, и словно провалился в небытие.

…Едва он закрыл глаза, как Алёна — неведомо где, неведомо когда — пришла в себя и открыла глаза.

* * *

Алёна поморгала, глядя в потолок. Повернула голову — у изголовья сидит Вяземская и улыбается.

— Анна Григорьевна! — воскликнула Алёна, уселась в постели, спрыгнула на пол, бросилась к ней и обняла. — Вы тоже здесь!

— Задушите, — улыбнулась Вяземская, когда её отпустили. — Алёна, вам сейчас нельзя волноваться, не нужно делать резких движений.

Алёна покивала, отошла к постели и уселась на неё. И только сейчас поняла, что почти не одета. Тонкая-претонкая ночная сорочка — и под ней…

— Подгузник?! — удивилась Алёна, а затем скривилась и усмехнулась. — Ну да, понимаю. Сколько я так лежала? Несколько дней?

— Четыре часа, — уточнила Вяземская. Алёна недоверчиво покачала головой.

Вяземская и сама удивлялась. Всего четыре часа прошло, как врачи закончили исследования и процедуры. Ожидалось, что Алёна очнётся в течение ближайших двенадцати-шестнадцати часов, а встать ей разрешат через день-два.

— Я сейчас! — Алёна взяла лежащую рядом с кроватью стопку своей одежды и скрылась за дальней дверью — «удобствами». Вяземская покачала головой. Так быстро прийти в себя! Но это ещё ничего не значит, и не стоит пока что расспрашивать, что же они там видели с Ольгой.

Алёна вышла из «удобств», уже одетая в ту самую одежду, в которой ждала на остановке — только без кофты — и в эту же минуту в палату вошёл врач.

— Я хорошо себя чувствую! — Алёна посмотрела ему в глаза. — Правда!

— Присядьте, — пододвинул врач стул. — Просьба не волноваться, я просто сниму данные вашего состояния, — он достал прибор, больше всего похожий на металлоискатель, и его рамкой провёл вокруг головы Алёны, а затем вокруг всего остального тела.

— Поразительно! — отметил врач. — Такого я ещё не видел, госпожа Родионова. Но просьба избегать волнений, ходить по возможности медленно и обязательно надеть монитор, — он протянул белый браслет. — Вы, должно быть, голодны?

— Слона бы съела, — призналась Алёна.

Врач — на значке его было написано «Тит Луций Маркус» — улыбнулся и посмотрел в глаза Вяземской.

— Да, я провожу её, — кивнула Вяземская, хотя вроде бы врач ничего не говорил. — Алёна, вы уверены? Может, ещё отдохнёте?

— Только не здесь! И не в подгузнике!

— Я распоряжусь, — кивнул врач и покинул комнату.

— Вы боитесь спрашивать меня об Олеге, — посмотрела Алёна в глаза Вяземской. — Я всё помню. Мне сейчас больно, — она прижала ладонь к сердцу, и Вяземская явно обеспокоилась, поднялась на ноги. — Не в том смысле. Таблетки и капельки не помогут. Начало болеть, когда я его увидела на краю пропасти. Пусть — наверное, так правильно. Наверное, это значит, что он жив. Мне снилось, перед тем как я проснулась, что он добрался до дома. Не знаю, что это за дом, всё как в тумане. Но он нашёл безопасное место, я знаю.

— Алёна, — Вяземская взяла её ладонь в свои. — Я не буду расспрашивать вас об Олеге. Когда сможете, расскажете сами. Но мне придётся многое рассказать вам всем. И это может быть неприятным.

Алёна кивнула.

— Я справлюсь. Артур, Оля?

— Они рядом, с ними всё хорошо. Ольга как раз собиралась меня сменить. Идёмте? Посидим все вместе, заодно и поужинаем.

* * *