Выше неба

Ольга решилась. Она несколько раз уже посмотрела Галине в глаза и те, несомненно, светятся.

— Простите, а можно личный вопрос? — Ольга ещё раз глянула в глаза собеседницы.

Галина утвердительно кивнула.

— Мне показалось, что ваши глаза светятся. Простите! — спохватилась Ольга. Но Галина всего лишь кивнула повторно.

— Всё верно. Я родилась на Плутонии. Для нас это нормально. Вам не за что извиняться.

— Ух ты! — Ольга ощутила восторг. — А побывать там можно?!

— В своё время, — согласилась Галина. — Мы вам всё расскажем, поверьте.

* * *

…Когда Ольга вошла в комнату — столовую — там были Артур и Вяземская. И у каждого в руке — похожая брошюра. А рядом с ними накрытый стол, и какой только еды там не было! Уж точно не больничная каша и куриный суп.

— Тебя ждали, — пояснил Артур. — Клёвая вещь, этот коммуникатор! А, ты ещё не пробовала с ним возиться… Не буду портить впечатление.

— Что ж, предлагаю пообедать, — предложила Вяземская. — Здесь сейчас шестнадцать часов тринадцать минут. И нам очень многое нужно обсудить.

— Скажите, вы здесь раньше бывали? — спросила Ольга, усаживаясь за стол. Вяземская покачала головой.

— Слышала туманные намёки. Но не очень верила. Я и в вариатор не смогла бы поверить, если бы не увидела своими глазами, что он умеет.

— Я как во сне, — призналась Ольга. — Пока, если честно, не очень верю, что всё это взаправду.

* * *

Олег нашёл всё же мост — ветхий и шаткий, он начал рассыпаться под ногами уже с третьей дощечки, и Олег оставил эти попытки — не оставалось сил ни бежать, ни прыгать — и дальше, в том же направлении, он заметил сквозь пургу очертания ещё одного моста.

Добрёл и до него. Клонило ко сну, но уже ясно, что ни в коем случае нельзя этому поддаваться. Следующий мост был хоть и скользким, но преодолимым. Олег двинулся назад, держась у другой такой же отвесной скалы, и время от времени приближался к краю, насколько хватало смелости — кроссовки хорошо держали, не скользили — и заглядывал вниз. В конце концов он добрёл до места напротив того пятачка, где сумел перелезть через край — и вновь заглянул вниз. Уступ должен быть где-то здесь — но его нет! Олег продолжил идти, пурга не унималась, и всё хуже различался край пропасти. Он шёл, и шёл, и шёл — это завораживало, путало мысли, и приходилось время от времени говорить что-нибудь вслух, чтобы слышать хотя бы свой голос — что-нибудь, помимо унылых однообразных причитаний ветра.

…И снова воспоминания: когда они с отцом, тоже в пургу, не сразу выбрались к дому бабушки Олега — и какое-то время показалось, что безнадёжно заблудились. Не сразу заметили тёплый квадрат окна, и затем порывом ветра принесло привкус печного дыма — и вот наконец показался дом. Они чуть не бегом, из последних сил, добрались до входной двери — там уже было всё, что нужно для счастья: и жаркое тепло печи, и горячий чай, и пирожные, и еда посущественней…

…Олег брёл, с трудом переставляя ноги, и заметил в мутной пелене перед собой такой же прямоугольник тёплого желтоватого света, как тогда, в детстве. И точно так же ускорил шаг, практически побежал, и вот уже силуэт дома вырос из полутьмы, и входная дверь легко отворилась…

Олег вбежал в дом, и даже запахи в нём те же самые, родные и приятные. Весь в снегу — пригодился прислонённый к стене веник. А когда вошёл в дом, то показалось, что вернулся в детство: жарко растопленная печь, на столе — жестяной чайник с кипятком и фарфоровый чайник с заваркой, блюдо с пирожными…

Тёплая, жилая тишина. Только потрескивает в печи. И всё прочее: кадушка с водой, умывальник. Стульев в кухне — у печки — не водилось, только лавки. Олег осторожно размотал импровизированную шапку, снял со спины рюкзак и уселся поближе к печке — только сейчас осознал, насколько продрог. Прошло ещё минут десять, и он согрелся.

И понял, что всё вокруг, скажем так, не очень правильное. Не поленился выйти в сени, открыл дверь наружу — там всё ещё ярилась метель, а наверху — только сейчас обратил внимание — висело багровое небо. Не чёрное, не серое от туч — багровое.

Олег пришёл в себя, захлопнул дверь и задвинул засов.

— Бабушка? — спросил он тишину, но никто не ответил. Олег вошёл в следующее за кухней помещение — гостиную — и ощутил, до чего там холодно. Пар изо рта. И полумрак — все предметы вроде бы там, где положено — но выключатель не работает, электричества нет. Странно — на кухне есть, а здесь? Олег добыл из рюкзака фонарик и рассмотрел гостиную при его свете. Всё чисто, всё по местам, никакой пыли — окна забраны ставнями, а лампа под потолком не работает.

Ладно. Далее из гостиной две двери: прямо — одна большая спальная (бабушка называла именно так, не «спальня», как говорили у Олега дома), там бабушка обычно размещала гостей; и направо — малая, там она спала сама. Олег зашёл в каждую. Такой же полумрак и холод. Всё стоит на местах — насколько Олег помнит — но ни души.

В конце концов он вернулся на кухню и плотно закрыл дверь в гостиную. Раз никого нет, посидим так. Теперь ещё понять бы, где он и что творится.