Выбраковка

— Сообразительный. И если вас интересует мнение частного лица…

— Ещё бы!

— …то методика реструктуризации нашей фирмы — ну, с отцеплением последнего вагона — может оказаться несколько э-э… расточительной.

Директор с облегчением нахмурился. Именно так — с облегчением. Он-то думал, что Гусев намекает, будто кое-кто тоже догадался о грядущем отстреле.

— У нас будет крайне экономное штатное расписание, — сказал он твёрдо. — И в нём просто нет места для экспертов по расстрелам на месте.

«Ух ты! — поразился Гусев. — Вот это как бывает, оказывается, когда продашь душу дьяволу. Вот какие начинаются разговоры… Жёстко, чётко, откровенно».

— Вы меня понимаете? — спросил директор вкрадчиво. — Вы как опытный выбраковщик должны меня понять. Вам же приходилось браковать своих, не так ли?

«Спасибо, напомнил!»

— Этой весной я забраковал двух своих ведомых, — сказал Гусев надменно.

— Да, я знаю. Вы поймите меня, Павел Александрович, я тоже не людоед. Я всего лишь реалист. Человек, который пробыл на маршруте больше трёх лет кряду и тем более — принимал участие в специальных операциях… Вы же знаете, кто он. Эти люди неустойчивы, их понимание своей роли в обществе чересчур своеобразно. Они слишком долго ходили по грани между добром и злом.

— Я хожу по этой грани пять лет, — напомнил Гусев. — Ладно, хватит. Это всё эмоции, простите. В одном я с вами согласен — нужен здоровый реализм. И с позиции здорового реализма… Сколько у меня времени на размышление?

— Понимаю, — кивнул директор. То, что Гусев может отказаться, ему, похоже, и в голову не приходило. «Время на размышление» просто входило в правила игры. — Понимаю и не осуждаю.

— Подготовиться. Свыкнуться с мыслью.

— Мы с вами сработаемся, Павел Александрович.

— Уверен.

— Постарайтесь дня за три.

— Неделя.

— М-м… Хорошо, неделя. Позвоните моему помощнику, скажите, что готовы к работе, и он тут же спустит в Центральное приказ о вашем переводе. А вы сдавайте дела, и на следующий день милости просим. Кабинет уже обставлен, персонал тоже на местах.

— Ах вот как…

— Да, отдел уже работает. Очень толковый заместитель, весьма компетентный молодой человек. Фактически вам нужно только занять своё место и потихоньку, без лишнего напряжения…

— Хорошо бы. Устал напрягаться.

— Да что вы! — замахал руками директор. — Итак, я жду звонка.

Гусев встал и церемонно раскланялся. При этом у него из-за пояса чуть не выпал «макаров» — кургузый пистолетик выдавило наружу гибким сегментом «комбидресса» на талии. Гусев уже забыл, когда в последний раз выходил из дому без брони.

— Всегда при оружии… — пробормотал директор пафосно. — Всегда на посту… Тяжело будет отвыкать, наверное. Вы не поверите, дорогой мой, как я глубоко понимаю все эти проблемы. Я ведь тоже когда-то… Да-а…

— Рад был познакомиться, — сказал Гусев, запихивая пистолет глубже.

— А я как рад! Будет случай — передайте нижайший поклон Александру Петровичу.

— Непременно.

— Ну, до встречи с вами в новом уже качестве…

— До встречи. — Гусев усилием воли остановил поток взаимных уверений в совершеннейшем почтении и выскочил за дверь.

— Ну, как ты? — спросил Корнеев с тревогой в голосе, вскакивая и оглядывая Гусева с ног до головы, когда тот показался в приёмной.

«Ох, не купишь ты меня, Корней! Тоже хитрец нашёлся. Как услышал про бронебойные, сразу понял, что я почуял опасность. Но с чего ты взял, что я тебя резко полюблю и, если опасность действительно навалится, — предупрежу? Разве что дочку твою больную пожалеть…»

— Я — замечательно, — сказал Гусев, отечески хлопая Корнеева по плечу. — Ну-с, коллега, поехали в Центральное. Вылечим шефа от излишней заносчивости. А то он в последнее время стал многовато брать на себя!

— Я так и думал! — воскликнул Корнеев. — Я именно так и думал!

Глава двадцать пятая

Массовые казни — испытанный способ остаться в памяти потомков; до сих пор большинство устных преданий о Дракуле сохранилось именно в цыганских таборах.

Назад, в Центральное, Корнеев поехал нормальной дорогой, через Бульварное кольцо, чем очень Гусева расстроил. После встречи с директором поводов для размышления набралось дальше некуда. Гусев приветствовал бы любую задержку в пути. И когда на подъёме в двух шагах от Петровки «двадцать седьмая» влипла в пробку — искренне обрадовался.

Корнеев, напротив, по пояс высунулся в окно.

— Что за ерунда… — пробормотал он. — Никакого шевеления. Пэ, ты видел когда-нибудь такое на Бульварах?

— В прошлом веке, — лениво бросил погружённый в себя Гусев.

— Сходить посмотреть? — Корнеев дёрнул ручник, включил передачу и заглушил двигатель.

Гусев тяжело вздохнул и полез в «бардачок» за компьютерной панелью. Вывел на монитор карту города. И от удивления чуть не вывихнул себе челюсть.

На схеме перекрёстка было пять… шесть… Нет, гораздо больше красных точек. И много синих. Маркер в виде крошечного автомата показывал — здесь стреляли, причём очередями.