Выбраковка

— Не совсем так, — сказал директор после короткого раздумья. — Я бы выразился определённее. Но строго между нами. Вы понимаете? Строго. Впрочем, извините, не мне вас учить, что такое государственная тайна. Но вы тоже должны понять — меня никто не уполномочивал с вами делиться. Это, так сказать, моя личная инициатива. И от того, какие вы сделаете выводы…

«Так, — подумал Гусев. — Вот теперь всё ясно. Теперь я понимаю, отчего старик так вытаращил глаза тогда на кладбище, когда я его спросил насчёт отстрела выбраковщиков. Он просто ничего не подозревает. Чересчур велик и слишком инертен для того, чтобы войти в группировку, которая намерена заново поделить власть и собственность. Интересно, он воспринял мои предупреждения всерьёз? Сомневаюсь. Но тем не менее старый хрен всегда старался меня защитить, даже когда опасность бывала гипотетической. Ведь сразу предложил исчезнуть из страны, тут же! А поняв, что я за границу не сбегу, решил хотя бы спасти меня от вероятной пули и капнул на мозги директору. А директор, оказывается, знает гораздо больше. И хочет сейчас на всякий случай прикрыть свою задницу. Ведь неизвестно, кто ещё одержит верх в кремлёвских разборках, — а директор раздолбая Пэ Гусева в любом случае прикарманит. И радостно сдаст его победившей стороне.

В одном директор прав — АСБ ликвидируют. Агентство своё отработало. И слава богу, наверное. Хватит. Ещё годик на маршруте, и Пэ Гусев окончательно сойдёт с ума. Пора завязывать.

Но главный вопрос даже в другом — кто и как именно будет распускать АСБ. Может, действительно забежать в Кремль и рассказать, как тут со мной директор откровенничал? Предупредить старика, что он не видит заговора под самым носом? Старик действительно очень сдал в последнее время. Да нет, глупости. Я и так дал ему более чем достаточно информации к размышлению. А у него-то самого хватает возможностей докопаться до истины. То же самое Агентство натравить на кого следует. Полчаса элементарного психотропного допроса — и вся правда на поверхности».

— Что? — переспросил Гусев, возвращаясь к реальности. — Ну, что вы там бормочете?

Директор опешил. Перед ним сидел неожиданно другой Гусев, совсем не тот, который только что мялся, делал большие глаза и разыгрывал из себя безответственного папенькиного сынка. Этого Гусева, настоящего, хорошо знали подонки, которых он «прихватывал» на маршруте. Но директор, разумеется, нет. Да и не предполагал даже.

— Говорите что хотели, — приказал Гусев. — Ну?!

— Э-э… — протянул директор. — Однако. Ну, в общем, я хотел пояснить, что тот самый вагон, как вы очень хорошо сказали… Конечно, в нём может оказаться тесновато. Но я не исключаю возможности… Что его просто отцепят от поезда.

И посмотрел Гусеву в глаза — кристально честным взглядом человека, который выдавил-таки из себя ровно столько правды, сколько был в состоянии.

«Вам что-нибудь известно о времени отправления поезда?» — чуть было не ляпнул Гусев, но удержался. Это был бы уже перебор. Директор на такие откровения не пошёл бы. Да и не знал он, наверное, деталей. В самый последний час ему позвонят и скажут — начинай. И всемогущее АСБ начнёт «самоочищаться» от неуправляемых и опасных ветеранов, неспособных «поглядеть в глаза реальности». Агентство парализует себя, превратившись на время в замкнутую систему, которая будет слишком занята, чтобы выполнять приказы извне.

И как-либо влиять на происходящее вокруг.

А когда всё кончится, выживший молодняк переведут в охрану чего-нибудь — хотя бы бывшего ГУЛАК, который станет каким-нибудь «Главресурсэкспортом», а на дверях головного офиса сменят вывеску.

И я, отсидевшийся в кабинете, останусь навсегда один.

Меня ждёт одиночество в сто раз страшнее, чем то, в котором я пребываю сейчас.

Ведь меня даже не убьют — зачем? И не сошлют, и не спрячут.

Человека, который так легко предал своих, умнее использовать.

Я ещё поживу — но какой ценой?!

— Ясно, — сказал Гусев. — И сколько же платят заведующему отделом в ранге замдиректора?

Директор расцвёл:

— Не так уж много. Раза в три больше, чем вы зарабатываете на маршруте. Но зато и риска никакого. Вы меня понимаете?

«Да что ты заладил: понимаете, понимаете… Хуже Мышкина, ей-богу. Тот хоть придуривается, а ты-то нет. Всего лишь стараешься быть многозначительным».

— А в перспективе… Впрочем, я вам уже говорил.

— Мне очень понравилась ваша формула «Дать Гусеву всё», — с мягкой улыбкой сообщил Гусев. — Я был польщён до глубины души.

— А мне очень понравился ваш поступок, — с видимым облегчением расплылся директор. Трудные переговоры закончились, началась положенная по протоколу светская беседа, директор своего добился и был теперь, похоже, счастлив. — Я в курсе, что вам пришлось настаивать на своём. Этот юноша дознаватель оказался не в меру ретив и совсем недальновиден.

— Я, слава богу, уже не юноша. Бывают моменты, когда интересы Агентства расходятся с буквой закона.

Директор от восторга чуть не подпрыгнул.

— Кстати, я не один такой в Центральном, — сообщил Гусев.

— Какой? — напрягся директор.