Выбраковка

— Уммм, — кивнул он. — Здравствуй. Давно не виделись.

— Не ждал? — Гусев подвинул кресло и, не дожидаясь приглашения, уселся. Ещё одна дурная привычка выбраковщика.

— Ну, ждал. Показания будешь снимать? А где твой шприц?

— Э-э… — Гусев слегка опешил. — Дима, ты помнишь вообще, как меня зовут?

— Допустим.

— Ну и как?

— Павел… Гусев.

— Спасибо, утешил. Только я не дознаватель. Я простой оперативник. И мой шприц — вот. — Гусев продемонстрировал Белову пистолет, при виде которого больной слегка оживился. Во всяком случае, взгляд у него стал поострее.

— Если убедишь меня, что я должен тебе оставить эту штуку, может быть, оставлю, — соврал Гусев, внимательно следя за возможной реакцией.

— У самих револьверы найдутся, — хмыкнул Белов. С таким превосходством в голосе, что Гусева чуть не стошнило.

«Жалко, нельзя Мирзоевичу рассказать, — подумал он. — Узнает, что я суицидальному больному оружие предлагал, зарежет».

— Тем лучше. Слушай, Дима. Понятное дело, люди с годами меняются. Я, конечно, уже не тот мальчишка, которого ты помнишь по нашим дачным забавам. Но всё-таки, можем мы поговорить по душам? Учти — это частный визит.

— Частный… Несчастный. — Белов повернулся на бок и подпёр обвислую щёку рукой с короткими жирными пальчиками. — Ну давай спрашивай.

— Пожалуй, спрошу. — Гусев на миг задумался. — Нет ли у тебя для меня… Для меня лично. Только для меня одного. Нет ли каких-нибудь интересных новостей?

— Беги, Гусев, — сказал Белов просто.

У Гусева внутри что-то ёкнуло — не то селезёнка, не то ещё какой-нибудь жизненно важный орган.

— Далеко? — только и смог пробормотать он.

— Беги, — повторил Белов и снова завалился на спину. Именно завалился, как хронически объевшийся ленивый кот.

— Когда бежать?

— Вчера.

— Я серьёзно.

— И я серьёзно. Вчера — беги. А сейчас — уходи.

— А ты… Не собираешься? — выдавил Гусев.

— А мне незачем, — сообщил Белов по-прежнему безмятежным тоном. — С работы я и так уже вылетел, на меня всем плевать… На папика моего — тоже. Пинка хорошего дадут, и не более того. В общем, могу смело уходить в запой. Слышал песню такую русскую народную? «И в запой отправился парень молодой…»

— Значит, ты сознательно эту комедию с самоубийством учинил? — поразился Гусев. — Козлище, да тебя же чуть не грохнули!

— Сознательно… Бессознательно… Х…й его знает. Так колбасило — ничего не помню. Что не грохнули — это хорошо. И что уволили — ещё лучше. Теперь уж точно не грохнут.

— Да не уволили тебя!

— Не уволят — на Спасскую башню влезу, — лениво сказал Белов. — Или в Царь-пушку насру. Всё, Гусев, отстань. Видеть тебя сил нету. Был за мной должок — я его тебе отдал. А теперь уходи, пока я кому-то в морду не наблевал.

— Мне-то за что? — удивился Гусев, вставая на ноги.

— За выбраковку, — сообщил Белов и перевернулся на другой бок. Спина у него тоже оказалась жирная, как у бегемота.

— Если бы я не работал в АСБ… — начал Гусев. Ему не хотелось препираться с человеком, находящимся под медикаментозной накачкой, это было как минимум глупо. Но он неожиданно остро вспомнил сейчас того Димку Белова, с которым играл в войнушку и катался на санках.

И ещё одного Белова, с которым уже тайком пил водку и бегал за девчонками. Белова, который иногда пронизывал своего нового друга взглядом, будто бы силясь понять — не тот ли это самый Пашка, погибший в автомобильной катастрофе, вернулся из небытия.

Но это был уже совершенно другой Пашка.

А теперь — совершенно другой Белов.

— При чём тут работа в АСБ? — перебил Белов. — Я же сказал — за выбраковку. Настало время отдавать долги, Павел. Я перед тобой чист. Всё, что мог, — сказал. Теперь один должник остался — ты. Вот и беги, пока с тебя не спросили. За всё хорошее… И сейчас беги, пока я санитаров не позвал. Они тут знаешь какие? У-у… Ты и не видел таких. Просто волки, а не санитары.

— До свидания, — пробормотал Гусев.

— Прощай, — хмыкнул Белов. — Спаситель х…ев.

Валюшок сидел в машине и ритмично мотал головой. В салоне ревел хэви-метал. Хитрый Лёха крутил его с бортового компьютера, через динамики громкой связи. Качество звука было похабнейшее, но всё лучше, чем ничего.

— Чуть потише сделай! — крикнул Гусев. — А неплохо. Как я раньше сам не догадался… Ну, без эксцессов обошлось?

— Тревожных симптомов нет. — Валюшок повернул регулятор, слегка приглушив музыку.

— Thunder! Ту-ру-ру-ру… — подпел Гусев. — Хорошо живём. Лет пять-шесть тому назад чёрта с два ты купил бы в Москве «Эй-Си/Ди-Си». Не застал период, когда зверствовала Комиссия по нравственности? Да нет, ты в армии служил.

— На польской границе! — заметил Валюшок.

— А-а… Понятно. Единственный весомый плюс объединения с Беларусью — польский контрафактный товар. Вы небось ящиками это дело скупали.

— Ну, ящиками — не ящиками, но фонотеку я привёз солидную. Какие будут указания, ведущий?

— Топчи педаль. Впрочем… Нас ещё могут тормознуть на КПП. Поэтому встанем у поворота на аллею, подловим какую-нибудь местную «Скорую» и прилепимся к ней. Не хочу таранить шлагбаум.

— Аналогично, шеф! — согласился Валюшок, поворачивая ключ.