Выбраковка

– Охрана у тебя просто зверская. Такие лоси у дверей сидят… Представляешь, с ног до головы обыскали. Думал, все – отнимут пузырь. А они только оружие забрали. Гады. Будто я не выбраковщик!

– Ты выбраковщик, Лешка, – сказал Гусев серьезно. – Ты настоящий суперагент с лицензией на убийство. Если бы не ты… По большому счету, из-за тебя одного все получилось так, как… Ну, как оно сейчас есть.

– Да ладно…

– Ничего не ладно. Спасибо тебе.

– Мне тоже орден пообещали, – заявил Валюшок без ложной скромности. Видно было, что он своими подвигами гордится. – Да всем достанется. Шефу – Героя, остальным по Красной Звезде. Говорят, даже Корнееву что-то обломится. За проявленное мужество. Я все думал – как это называется, когда тебе в рыло сапогом двинут!

– Не обижай Корнея. Не такое уж он дерьмо. У него, оказывается, дочь больная под браком ходит. Вот он и рвет на службе жилы. Видишь – дорвался…

– Угу. Ты извини, мне пора. Ближе к вечеру Данилов подъедет. Ты не прикончи бутылку сразу, он намекнул, что хочет с тобой серьезно поговорить.

– Мне сейчас пара глотков – и глаза на лоб, – сказал Гусев печально. – Алкоголь с анальгетиками… Ломовая смесь. А он не сказал конкретнее, в чем дело?

– Мне кажется, он тех уродов все-таки расколол, которые тебя допрашивали. Очень уж у него вид был загадочный.

– Какой там допрос… Так – глумления и издевательства. Знаешь, я ведь почти ничего не помню.

– А это разве плохо? – удивился Валюшок.

* * *

Данилов приехал очень поздно и застал Гусева весьма и весьма навеселе. Тем не менее, он тоже вытащил бутылку и сунул ее больному под кровать.

– Охрана у тебя педерастическая, – сказал он. – Расстреливать таких охранников. Видят же – идет выбраковщик. Нет, все равно ноги врозь, руки на стену… Где они были, спрашивается, когда тебя сцапали?

– Да плюнь ты!

– Спасибо, выпивку не отняли. И то: «А не много ли будет?». Я говорю – вам точно мало не покажется, когда сюда все Центральное придет! В Кремле никому мало не показалось… Блин, жалею страшно, что не участвовал.

– Ну извини.

– Ерунда, бывает…

– Я, между прочим, тоже не участвовал.

– Ха-ха! Пэ, если бы не ты… По большому счету, из-за тебя одного все так удачно сложилось.

– Это не из-за меня, – слабо возразил Гусев. – Это Валюшок постарался. И на месте оказался вовремя, и с хвоста его не стряхнули. Умеет ездить парень. Ну рассказывай, как там вообще.

– Да погано. Бардак. В целом по стране накрылось семьдесят процентов личного состава АСБ. В Москве самые маленькие потери у Юго-Западного, которое сразу лапки кверху сделало, ну и мы второе место держим.

– А сколько у нас…?

– Больше половины. Убитыми – сто двадать семь. Из них в Кремле – девяносто. Всех к Герою посмертно. Даже тех, кого по домам перестреляли.

– Много им с этого радости… Особенно семьям. Накатим по одной за помин невинно убиенных?

– Давай, – согласился Данилов, подхватывая с тумбочки стакан.

– Живи, Данила.

– Живи, Пэ.

Гусев пил осторожно, но все равно ему прижгло разбитую губу, и он поморщился.

– Ты обалденно вел себя на допросе, – заметил Данилов.

– Это как? – не понял Гусев.

– Достойно. Так довести этих козлов до белого каления…

– Ты-то откуда знаешь?!

– Они все писали на видео. С самого начала.

– Черт побери! – Гусев аж подскочил на кровати. – И где пленка?

– Забрали. Приехал человек от некоего Гусева и забрал. Что, не надо было отдавать?

Гусев на миг задумался.

– Ну отчего же… – сказал он. – Может даже к лучшему. Пускай ознакомится. А я там ничего такого… В смысле, уболтали они меня или нет?

– Нет, успокойся.

– Ты видел?

– Не видел, они сказали. Один из них. Я все по науке сделал – давил того, который посильнее. И второй сломался. Правда, не раньше, чем я первого убил. Все-таки удивительное существо человек! Знает ведь, что это старый метод армейских разведгрупп, и второго «языка» тоже обязательно кончат! Но все равно начинает говорить.

– Данила, – Гусев лег на бок, поворачиваясь к Данилову лицом. Против ожидания, тот не отшатнулся. Гусев на его месте не выдержал бы: пару часов назад он добрел до ванной и опасливо посмотрел в зеркало. После чего зарекся это делать на месяц вперед. – Слушай, дружище… Ты же выяснил, чего они от меня хотели?

– Да… Кажется, выяснил. Странная история, Пэ. Только учти – что бы я такого ни узнал, мое отношение к тебе не изменилось. И никогда не изменится. Усек?

– Этот «язык» сказал тебе, что я по утрам пью кровь христианских младенцев?

– Приблизительно.

– То есть? – насторожился Гусев.

– Понимаешь… Так странно… У них было две задачи. Первая – как следует тебя помучить. Наверное хотели отослать пленку туда, куда она в конечном счете и попала. Чтобы твой старик был посговорчивее.

– Это-то очень хорошо, – сообщил Гусев.

Данилов покачал головой и что-то неразборчиво промычал.

– Чего еще? – спросил Гусев. – Будешь учить меня, как устраивать семейные дела?

– Ни в коем случае. Прости. Я только подумал – не было бы инфаркта…

– Этот старый хрыч сделан из железобетона. Скорее у тебя инфаркт будет… И что дальше?

– А дальше… А дальше им было приказано узнать, кто настоящий автор «Меморандума Птицына».