Выбраковка

– У нас будет крайне экономное штатное расписание, – сказал директор твердо. – И в нем просто нет места для экспертов по расстрелам и пыткам.

«Ух ты! – поразился Гусев. – Вот это как бывает, оказывается, когда продашь душу дьяволу. Вот какие начинаются разговоры… Жестко, четко, откровенно».

– Вы меня понимаете? – спросил директор вкрадчиво. – Вы как опытный выбраковщик должны меня понять. Вам же приходилось браковать своих, не так ли?

«Спасибо, напомнил!»

– Этой весной я забраковал своих ведомых, – сказал Гусев надменно.

– Да, знаю. Вы поймите, Павел Александрович, я тоже не людоед. Я реалист. Люди, которые пробыли на маршруте больше трех лет кряду и принимали участие в специальных операциях… Вы же знаете, кто они. Эти люди неустойчивы, их понимание своей роли в обществе чересчур своеобразно. Они слишком долго ходили по грани между добром и злом.

– Я хожу по этой грани вдвое дольше, – напомнил Гусев. – Ладно, хватит. Это все эмоции, простите. В одном я с вами согласен – нужен здоровый реализм. И с позиции здорового реализма… Сколько у меня времени на размышление?

– Понимаю, – кивнул директор. То, что Гусев может отказаться, ему, похоже, в голову не приходило. Время на размышление просто следовало просить по правилам игры. – Понимаю и не осуждаю.

– Подготовиться. Свыкнуться с мыслью.

– Мы с вами сработаемся, Павел Александрович.

– Уверен.

– Постарайтесь дня за три.

– Неделя.

– М-м… Это уже впритык. Пять дней. Потом звоните моему секретарю, и он тут же спустит в Центральное приказ о вашем переводе. А вы пока заканчивайте свои дела там – и милости просим. Кабинет уже обставлен, персонала полный комплект.

– Ах вот как…

– Да, отдел уже работает. Очень толковый заместитель, весьма компетентный молодой человек. Фактически вам нужно только занять свое место и потихоньку, без лишнего напряжения…

– Хорошо бы. Устал напрягаться.

– Да что вы! – замахал руками директор. – Думаю, разумно будет вообще начать работу с отпуска. Но мы еще поговорим об этом. Итак, ждем вашего звонка.

Гусев встал и церемонно раскланялся. При этом у него из-за пояса едва не выпал «макаров» – кургузый пистолетик выдавило наружу гибким сегментом «комбидресса» на талии. Гусев уже забыл, когда в последний раз выходил из дому без брони.

– Всегда при оружии… – пробормотал директор пафосно. – Всегда на посту… Тяжело будет отвыкать наверное. Вы не поверите, дорогой мой, как я глубоко понимаю все эти проблемы. Я ведь тоже когда-то… Да-а…

– Рад был познакомиться, – сказал Гусев, запихивая пистолет глубже.

– А я как рад! Будет случай – передайте нижайший поклон Александру Петровичу.

– Непременно.

– Ну, до встречи с вами в новом уже качестве…

– До встречи, – Гусев усилием воли остановил поток взаимных уверений в совершеннейшем почтении и выскочил за дверь.

– Ну, как ты? – спросил Корнеев с тревогой в голосе, вскакивая и оглядывая Гусева с ног до головы.

«Ох, не купишь ты меня, Корней! Тоже хитрец нашелся. Как услышал про бронебойные, сразу понял: я почуял опасность. Но с чего ты взял, что я тебя резко полюблю, и если опасность действительно навалится – предупрежу? Разве дочку твою больную пожалеть…»

– Я – замечательно, – сказал Гусев, отечески хлопая Корнеева по плечу. – Ну-с, коллега, поехали в Центральное. Вылечим шефа от излишней заносчивости. А то он в последнее время стал многовато брать на себя!

– Я так и думал! – воскликнул Корнеев. – Я именно так и думал!

Глава двадцать пятая

Массовые казни – испытанный способ остаться в памяти потомков; до сих пор большинство устных преданий о Дракуле сохранилось именно в цыганских таборах.

Назад, в Центральное, Корнеев поехал нормальной дорогой, через Бульварное Кольцо, чем очень Гусева расстроил. После встречи с директором поводов для размышления набралось дальше некуда. Гусев приветствовал бы любую задержку в пути. И когда на подъеме в двух шагах от Петровки «двадцать седьмая» влипла в пробку – искренне обрадовался.

Корнеев по пояс высунулся в окно.

– Что за ерунда… – пробормотал он. – Никакого шевеления. Пэ, ты видел когда-нибудь такое на бульварах?

– В прошлом веке, – лениво бросил погруженный в себя Гусев. – При старой власти.

– Сходить посмотреть…? – Корнеев дернул ручник, включил передачу и заглушил двигатель.

Издалека донесся вой сирен. Многоголосый. Что-то серьезное произошло там, впереди.

Гусев тяжело вздохнул и полез в бардачок за ноутбуком. Вывел на монитор карту города. И от удивления чуть не вывихнул себе челюсть.

На схеме перекрестка было пять… шесть… Нет, гораздо больше красных точек. И много синих. Маркер в виде крошечного автомата показывал – здесь стреляли, причем очередями.

– Корней, – выдавил из себя Гусев. – Похоже, мы застряли.