Выбор (СИ)

У него не укладывалось в голове, что это был за тип и откуда у него оказались сведения о том, что случилось во время операции. Он точно не имел никакого отношения к семье умершего младенца, потому что Соболев общался не только с мужем пострадавшей женщины, но и с ее родителями, которые навещали дочь в больнице. И было совсем непохоже, чтобы кто-то из них собирался предъявлять ему претензии. Тогда почему и зачем кому-то понадобилось устраивать этот скандал? Еще и в таком месте, на виду у множества людей?

Павел горестно хмыкнул. Если это была попытка подмочить его репутацию, то она оказалась весьма удачной. Причем он сам хорошо приложил к этому руку. В буквальном смысле. Разбитые костяшки до сих пор саднило, и лишь мысль о том, что его оппоненту сейчас куда больнее, немного успокаивала. Вот только проблему это нисколько не решало, скорее, наоборот. Можно было представить, какие разговоры теперь пойдут в профессиональных кругах. И в клинике тоже. Среди участников конференции было полно народу оттуда. Хорош кандидат в заведующие отделением!

Он закрыл глаза, но все равно видел лицо Ильиной. Эта женщина продолжала сводить его с ума. Рядом с ней он терял голову, изнемогая от страсти. Понимал, что должен держаться подальше, но все равно ничего не мог поделать с собой. Вот и на встрече, не появись тот тип, он наверняка бы нашел способ продолжить общение с Лизой. Как-то добраться до ее сладких губ, чтобы урвать хотя бы еще один поцелуй.

Трудно было отделаться от воспоминаний о том, как выглядело ее лицо после того, как он ударил мужчину. О чем Лиза подумала в этот момент? Ко всему негативу в его адрес в ее сознании добавилось еще и это? То, что он совершенно не умеет владеть собой?

Его размышления прервал звонок в дверь, и Павел нахмурился. Кого там принесло? А когда открыл и увидел незваную гостью, то и на душе и вовсе стало мерзко. Но, прежде чем он успел отреагировать и что-то произнести, женщина обвила руками его шею, прижимаясь к ней губами.

— Я подумала, что тебя надо утешить.

Разумеется, глупо было рассчитывать, что вездесущая Сотникова пропустит подобные новости. И даже не стоило спрашивать, откуда ей все стало известно: с ее связями ничему не приходилось удивляться.

Он распрямился, убирая со своих плеч ее руки и отстраняясь. Может быть, и не отказался бы от утешения, но точно не от нее.

— Я пришла, чтобы поднять твое настроение, — проворковала Валерия, делая вид, что его жест ничуть ее не задел, хотя он прекрасно видел промелькнувшую в глазах обиду.

— Вряд ли это получится. Тяжелый был день.

— Поэтому я здесь, — она улыбнулась, снова делая шаг к нему. — Ты же угостишь меня чаем? Или чем-то покрепче? А потом мы вместе подумаем, как тебя развлечь.

Он поморщился.

— Я не ребенок, которому нужна игрушка для развлечения.

— Жа-а-аль, — протянула женщина, одаривая его очередной сладострастной улыбкой. — А мне как раз очень хочется поиграть. С мужчиной, который в постели лучше всех на свете.

Павел внутренне содрогнулся.

— Сейчас совсем не подходящее время. Да и потом, тебе не приходило в голову, что в таких вещах инициатива должны исходить не от тебя?

Сотникова рассмеялась.

— Не приходило. Мы же с тобой современные люди. К чему стыдиться своих желаний? И кроме того, ты, как врач, должен понимать, что длительное воздержание вредно для здоровья.

Несмотря на отвратительное настроение ему захотелось рассмеяться. Это она о ком сейчас? Знать, когда у него был последний секс, вряд ли могла, не следит же она за ним, в конце концов. А если о себе, то он был уверен, что слово «воздержание» этой женщине в принципе незнакомо. Да и отбоя от желающих оказаться в ее постели наверняка нет.

Будто угадывая его мысли, Валерия сообщила:

— Я не хочу никого другого. Никого, кроме тебя.

А он как раз хотел. Развернуть ее к двери и вышвырнуть, еще и поддавая пинком под зад. Чтобы больше никогда не видеть и не слышать. Но добавлять к уже имеющимся проблемам еще и скандал с одним из главных спонсоров отделения точно не имел права. Надо хотя бы постараться сдержаться и не показать, как он в действительности относится к ней.

— Лера, я же сказал: сейчас не время.

— Как жаль, — вздохнула она, проводя наманикюренным ногтем по его щеке.

Павел с трудом сдержался, чтобы не отбросить в сторону ее руку. Но, прежде чем понял намерения женщины, она обхватила его затылок, притягивая к себе, и поцеловала к губы. А потом отступила, улыбаясь, как Чеширский кот. Провела языком по собственным губам, будто слизывая полученное удовольствие, и проговорила:

— Я потерплю. Но недолго, запомни это, пожалуйста.

Едва за ней закрылась дверь, как Павел поспешил вытереть рот. Лучше бы вообще забраться под душ, смывая с себя насыщенный аромат ее духов и все воспоминания. Было противно думать о том, что она касалась его губ, особенно после того, как он сам целовал Лизу.