Выбор сердца

И Света пришла. Ее можно понять — как же не полюбоваться своими декорациями в натуральную величину. Их совсем недавно привезли из мастерской. И сразу же установили, быстро и ловко. Правда, первый раз неправильно, щиты местами перепутали. А второй раз непрочно. Все завалилось, чуть Ваську не пришибло. Розаура мужикам накостыляла. Так что в третий раз все было как в сказке, мужицкой такой сказке: сделали просто и прочно.

Вот только лучше бы Светка помолчала. Ну, или поменьше говорила. И уж, по крайней мере, не спрашивала бы, можно ли ей завтра прийти с Максимом?

Светочка, родная, конечно, можно. Мне, вообще, какое дело?

Боже, как болит сердце. Но нельзя расслабляться, нельзя отвлекаться. Значит, и боль нужно использовать, переплавить ее в злость, а уж ту — в кураж.

И… раз-два-три.

Завтра спектакль.

* * *

Как только репетиция закончилась, Люцита поехала в табор, отдохнуть, выспаться. Сонливость совсем одолела, прямо-таки с ног валила. Да и не странно. То всю ночь дежурила, выслеживая Баро. То репетиции накатили так, что не продохнуть.

Но только она заснула, как почувствовала рядом чье-то чужое, тяжелое дыхание. Вскочила в испуге:

— Кто здесь?

— Угадай.

— Рыч? Будешь так приходить, я решу, что это Кармелита меня заказала, а не я ее.

— Шутишь… Это хорошо. Это мне нравится. Значит, не боишься.

— Не боюсь. Ничего не боюсь.

— Вот и славно. Давай тогда начнем наши дела решать. Дальше тянуть некуда. Завтра я заказ выполню. А сегодня, стало быть, нужно золото забрать. Ты ж все темнишь, так мне место и не назвала…

— И не назову, пока ты свое дело не сделаешь.

— Э-э-э, нет, — голос у Рыча стал злой, с хрипотцой. — Не пойдет так, девочка. Что за спор? Сначала деньги, потом — заказ. Ты же знаешь, цыгане не обманывают.

— Нет, Рыч! Тебя твой хозяин, с которым ты столько лет проработал, выгнал, а ты хочешь, чтоб я тебе поверила. Нет!

— Так! — Рыч совсем взбесился, схватил ее за шею. — Слушай меня. И внимательно. Ты мне скажешь. Ясно?

Но увидев ее глаза, такие же злые, как у него, и такие же непокорные, опять решил сменить кнут на пряник.

— Ты можешь мне верить. Именно потому, что хозяин вот так меня выгнал, можешь. Я так его ненавижу. Так…

Люцита пристально всмотрелась в его глаза. И поверила.

— Хорошо. Только руку с шеи убери. А то слова добрые говоришь, а душить продолжаешь.

— Извини, — Рыч убрал руку. — За золотом глухой ночью пойдем.

— Да ты что? Я же не высплюсь. Выглядеть буду ужасно. А у меня премьера!..

— Ничего. Как вернемся, еще доспишь свое. После хорошей прогулки сон самый сладкий. А до рассвета мы будем неразлучны.

— С какой стати?! — яростно блеснула глазами Люцита.

— Нужно. Хорошая подготовка никогда не помешает. Сейчас пойдем в театр. Будем репетировать смерть твоей лучшей подруги.

* * *

С лицом совершенно героическим и заплетающимися ногами Сашка вошел в кафешку к Маргоше. Долго нежно смотрел на выразительную Маргоши-ну спину. А когда она повернулась к нему не менее выразительной грудью, многозначительно сказал:

— Здравствуйте.

— Саш, ты чего, со мной уже на “вы”?

Эх, Марго — Марго, не понять тебе возвышенного настроения артиста перед Большой Премьерой.;

— Маргошенька, дай мне, пожалуйста, минера-лочки. Без газа. Как обычно.

— Ой, Сашка, с тобой точно чего-то случилось. Ты уж определись: тебе воду или “как обычно”? Или ты хочешь сказать, что я пиво водой разбавляю? Так тогда вообще ничего не получишь!

— Что ты, Маргошечка?! У тебя всегда замечательное пиво! Но мне ж сегодня нельзя. Я ж завтра артист. Так что — воду.

— Тебе воду как, с воблой? Или без ничего?

— Ну какая вобла? Она же мне связки раздерет.

— Так ты ее пивком.

Вот баба дурная, ни хрена не понимает. Сашка почувствовал, как возвышенное настроение понемногу улетучивается.

— Нельзя ж, говорю тебе!

— Чего это? Чего это тебе сегодня нельзя пива? Всегда можно было, а сегодня нельзя? А?

— Да потому что то были репетиции, а завтра премьера! Так что, сама понимаешь… голос надо беречь.

И Сашка начал с чувством, мелкими глотками, пить воду.

— Вот оно что… — осознала Маргоша. — А я уж думала, у цыган новый закон появился — сухой!

Смешно сказала. Сашка рассмеялся. И величественная шелуха с него сама собой спала.

— Маргошечка, так ты придешь завтра меня послушать?

— А ты хочешь? Сашка кивнул.

— Ну, тогда постараюсь.

— Если честно, Маргоша… — заговорил вдруг Сашка с видом совершенно заговорщицким. — Я очень волнуюсь. Может, порепетируем?

— Где? Здесь, что ли? Самое место!

— Ну зачем же здесь? — многозначительно улыбнулся цыган. — Можно, например, лошадок навестить. У нас в конюшне акустика во какая!

* * *

Люцита и Рыч зашли в пустой театр.

О, милые нравы маленьких провинциальных городов. В здании театра даже охранника не было. Он просто запирался на ключ, как обычный частный дом. И Рыч, когда еще был охранником, на всякий случай сделал для себя копию ключей. Мало ли что, а вдруг пригодится?

И вот пригодилось.

В зале и в фойе свет включать не стали. Вдруг кто с улицы увидит.