Выбор оружия. Повесть об Александре Вермишеве

Но, увы, ничего не получалось с театральным царством у Саши Мгеброва. От Орленева он ушел, небезуспешно играл в Художественном театре. Ушел и оттуда, увлекшись Верой Федоровной Комиссаржевской. Играл с нею. Затем у Евреинова в Старинном театре, у Мейерхольда. Ему было написано на роду - уходить, взрывать спокойное течение будней, никогда не быть довольным собой. И никого не винить. Уходить, но не покидать... Только теперь у него свой театр, подаренный ему Революцией...

Мгебров был счастлив, когда они прощались на Николаевском вокзале, полон планов. Взяв у Александра кроме «Красной правды» еще и «Праздник сатаны», провозгласил «театр Вермишева».

- В начале сентября приезжай на премьеру! - с перрона махал рукою Мгебров.

Улыбалась жена Мгеброва, милая Виктория Чекан, вытер слезу кузен Саша Патваканов.

Бедный кузен. Если Мгебров весь был порыв и свершение, этот потерялся перед лицом Революции.

Александр жалел его, пытался устроить на работу, но тот не соглашался, даже плакал, и добрейшая тетя Наташа плакала и не могла уразуметь, что требуется нынче от ее золотого Сашика. Меж тем роскошные их апартаменты, бельэтаж на Морской, «уплотнили», ценности реквизировали. Мать и сын распродавали остатки гардероба. Александр однажды встретил Сашу на пятачке у здания Думы, меняющего атласный жилет. Этой весной его мобилизовали в так называемое тыловое ополчение, и он вывозил теперь тачки мусора с питерских улиц.

Вспомнилось, как сам, уже в Москве, провожал жену Валентину с крохотным сыном: Они ехали в Саратов к ее отцу. Валя, несмотря на молодость, человек мужественный, а малыш был здоровым и крепким даже на голодном питерском пайке. Волжский воздух должен пойти им на пользу... Известий о них он не имел два с лишним месяца.

Так прошел первый день в Ельце. И таких дней будет еще сорок, о чем знаем мы, но не знал он. Он не знал, что решение о рейде Мамонтова уже принято в деникинском штабе, что десятого августа Мамонтов прорвет фронт наших войск, а тридцать первого войдет в Елец. Да, он не знал многого, что знаем мы сегодня. Его мать Мария Александровна Савицкая записала в дневнике в день рождения сына, 29 августа 1879 (по старому стилю):

«Когда я узнала, что у меня родился мальчик, я горько заплакала. Он вырастет, его возьмут в солдаты и убьют. Я нежно прижимала к себе его теплое крохотное тельце и губами ласкала его мягкий затылочек».

Младшая сестра Александра делает комментарий к той давней дневниковой записи:

«Как будто она знала, что сорок лет спустя в эти же числа озверевшая свора палачей будет на части терзать его тело за то, что поверил в счастье для всех...»

Автор - читателю.

Читатель, вероятно, уже заметил, что мое повествование идет как бы в трех временных планах.

Его сюжетную канву образует рассказ о последних сорока днях Александра Вермишева. В эти дни богатейший хлебный уезд становится ареной острейшей политической и военной борьбы. На Орловскую губернию нацелен первый удар деникинских армий. Начинается рейд Мамонтова по нашим тылам. В уезде зреет контрреволюционный заговор.

Собирая архивные и газетные материалы, встречаясь с очевидцами, я пыталась воссоздать историческую ситуацию конца лета 1919 года. Это не легкое дело. Две войны прокатились через Елец. Гражданская и Отечественная. Многих документов нет, некоторые обстоятельства остаются невыясненными. Да и очевидцев теперь, увы, слишком мало. Кое-что приходилось реконструировать, собирать, как мозаику, из осколков.

На чем строится драматическая коллизия повествования? Скажу сразу, что красному комиссару, поэту и драматургу, противостоит тоже «человек театра», режиссер Воронов-Вронский, бывший офицер, заговорщик, контрреволюционер - фигура реальная. При мамонтовцах он назначен комендантом и начальником обороны Ельца; расстрелян в сентябре, когда город вновь - наш. Убавит ли мое «саморазоблачение» читательский интерес к рассказанной дальше истории? Как знать...

Я считала необходимым также дать читателю представление о биографии Александра Вермишева, прежде всего о его революционной биографии и хоть немного о его литературной деятельности. Это еще один временной план.

Наконец, мне казалось заманчивым ввести читателя непосредственно в круг своих поисков, показать подлинные архивные материалы, познакомить с людьми, лично знавшими Вермишева и его семью, с его друзьями. Разумеется, многое здесь - за кадром. Всего не вместишь. Однако о каких-то находках, о каких-то встречах, порою удивительных, рассказать хотелось обязательно.