Выбор

Молча киваю, приглядываясь к табличкам с названиями улиц, нам нужно выехать на шоссе, параллельное железной дороге, в сторону Фонды. Судя по карте, вот здесь, Гросвенор-стрит, по ней направо до площади, за ней — выезд из города. Осторожно притормозил, лучше ещё раз посмотреть. Берта с любопытством смотрит на карту вместе со мной, чувствую ее тепло и легонько целую в разрумянившуюся щёчку.

— Как ты, солнце?

— Отлично, Клайд, я так рада, так…

Осторожно обнимаю, замираем над картой на несколько секунд, не обращая внимания на то, что прохожие поглядывают на нас, проходя мимо. Пусть. Берта это заметила и нехотя высвободилась, поправила волосы, упавшие на лоб.

— Куда нам дальше, милый?

Показываю рукой прямо вперёд, перед нами неширокая круглая площадь, обсаженная невысокими деревьями, этот район мне ещё не знаком.

— За этой площадью начинается шоссе на Фонду, Берт. Дорога прямая, без развилок, не заблудимся.

Она кивнула, достала бутылочку лимонада и немного отпила, протянула мне.

— Дорогу от Фонды до дома я знаю, Клайд, там тоже не заблудимся. Поехали?

— Поехали.

Сзади послышались тихие шаги, Берта очень старается подкрасться неслышно, делаю вид, что ей это удалось, и картинно вздрагиваю, когда ее ладошки закрыли мне глаза.

— Ой! Кто бы это был?

Раздался ''страшный'' шепот.

— Это я, привидение этого старого дома, сейчас тебя утащу.

Накрыл ее ладони своими и взмолился.

— Не утаскивай меня, о привидение, дай взглянуть на тебя и вернуть к жизни поцелуем.

Привидение усомнилось.

— Так ли чудодейственен твой поцелуй, не обманываешь ли ты меня?

Жертва воспряла духом и развернулась лицом к опасности.

— А ты попробуй сначала этот поцелуй, и есть у меня ещё нечто, гм, изрядной, хм-хм, величины, весьма чудодейственное, и возвращающее к жизни даже лучше! Не хочешь ли и это испытать?

Привидение испуганно схватилось за подол платья, готовясь защищаться, но было уже поздно, оно попало в ловушку объятий, не менее волшебную, чем обещанный поцелуй или загадочное совсем уж чародейное средство.

— Клайд! Ты что, прекрати! Ну, Клайд… Тут же Том с Эмилией рядом.

Драматизм шёпота нарастал до тех пор, пока в тишине комнаты приговором моим начинаниям не прозвучал протяжный скрип старой девичьей кровати Роберты, на которую я нас опрометчиво уронил. Мда… Но хоть не развалилась, хороши бы мы были. Она испуганно замерла, я тоже застыл, мы переглянулись — и неудержимо рассмеялись. Роберта прижала палец к губам, сделав круглые глаза.

— Клайд, ну как так можно, дети рядом, а мы…

— А у нас кровать скрипучая!

И смех становится еще веселее, при этом смеемся мы тихо, прижимая пальцы к губам, что только добавляет юмора.

— Берт, в самом деле, как на ней спать? Она же маленькая совсем, как ты на ней помещалась?

Мы осторожно садимся рядышком, держась за руки, она кладет голову мне на плечо.

— А я сама небольшая и мы на ней отлично уместимся.

Берта хихикнула, блеснув глазами.

— Только придется на ней спать, любимый. Спааать! Потерпи уж до Ликурга. А там.

И ее пальцы переплелись с моими, сжав их с такой силой, что я понял — терпеть не только мне.

— Дорогая, а где обещанные чай с пирогом?

Она пожала плечами, не поднимая головы, обнял ее и прижал к себе. Прошептала.

— Пирог весь съели, мы потом спустимся и я сделаю нам чай.

Роберта подошла к столику и затеплила небольшую лампу, чуть дрожащий свет озарил эту небольшую комнатку, в которую я с таким волнением вошёл несколько часов назад. Комната Берты, ее дом, здесь она жила, росла… Низкий белёный потолок, стены, оклееные простыми светло-зелеными обоями. Грубо, но добротно уложенный пол, узкая девичья кровать, на которой я сейчас сижу, глядя на Берту, снова подошедшую к окну. Несколько книжных полок, их содержимое с любопытством рассмотрел почти сразу. Оно удивило… С улыбкой увидел «Сказки матушки Гусыни». Братья Гримм… О, а это кто у нас? Джек Лондон… «Маленькая хозяйка большого дома». Провел пальцами по потертой обложке, осторожно вернул книгу на место. Библия… Сборник проповедей… Снова улыбнулся, «Маленький лорд Фаунтлерой»… Ого… Берт, ты Эдгара По читаешь? Однако… Несколько минут, а сколько я о тебе узнал… Еще небольшой ряд совсем уж дешевеньких книжек, авторы и названия незнакомы. В Ликурге книг у Роберты почему-то не было, а ведь она любит читать, судя по всему… Сколько ещё я о ней не знаю, вдруг ловлю себя на мысли, усмехаюсь — обо мне она не знает вообще ничего, и терпит. Ждёт. Смотрю на ее силуэт у окна. Милая, я обещал тебе, что ты все узнаешь, и сдержу слово. Перевожу взгляд на стол и лежащие на нем листки старинной бумаги. Да… Кто бы мог подумать… Негромко произношу.

— Берт…

Она обернулась.

— Что, любимый?

Показываю на стол и спрашиваю.

— Как эти документы сюда попали? Как ты их нашла? И вообще…

— Что?

— Рассказывай.

Мне шестнадцать лет. И сегодня впервые в жизни отец поднял на меня голос, закричал. Мой тихий, добрый, безгласный отец, души во мне не чающий, прощающий и позволяющий все.

— Никогда, слышишь, никогда больше не смей без спроса рыться в моих бумагах!

От обиды и неожиданности по щекам потекли слезы. Я же ничего плохого не сделала!