Выбор

Дверь тихо закрылась. Я осторожно подошёл к окну и выглянул, послышался тихий смех Берты.

— Клайд, ты прячешься от кого-то?

Я с улыбкой обернулся, Роберта откинулась на спинку стула и смотрит на меня, прищурившись.

— Я не прячусь, просто выглянул, нет ли ещё кого в гости. А ты почему говоришь шепотом, дорогая?

Берта пожала плечами, встала со стула и протянула ко мне руки. Шепнула.

— Иди сюда.

И время снова растворилось в наших объятиях. Мы не целовались, не бросились в кровать. Мы просто стояли возле стола, обнявшись, молча. Долго. Очень долго. Берта положила голову мне на грудь, я вдохнул аромат ее пушистых щекочущих волос. И тихо шепнул ей.

— Все в порядке, любимая? Как ты?

Она кивнула, и ее руки крепче обняли меня, прижимая к себе.

— Теперь все хорошо, Клайд, правда.

— Болит?

Она помолчала, прислушиваясь к себе, и с улыбкой сказала.

— Не болит и маленькая в порядке, толкается.

Удивлённо посмотрел на Берту, чуть отстранив ее от себя, чтобы лучше видеть.

— Маленькая? Даже уже не ''маленький''?

Она усмехнулась, мгновение подумала, и уверенно ответила, снова кивнув.

— Маленькая, Клайд. У нас дочка.

Роберта лежит, укрытая лёгким одеялом, я сижу рядом, держу ее за руку. После всех треволнений и потрясений этого очень длинного дня насилу уговорил ее лечь, а сам устроился в низком креслице, принес его из сада. Тут же и Свит, свернулся клубком в ногах у Берты и тихонько мурчит, прикрыв зелёные глаза. Он от нее не отходит с момента, как вошли в дом, и откуда только возник рядом… Хранитель…

— Милый, я как тяжелобольная какая-то, ну что ты… Все в порядке, не хочу лежать.

— Надо, солнышко, это не шутки, видела бы ты себя там…

Я знаю, что, может, не стоит снова об этом, но… Берта очень впечатлительна, надо, чтобы она преодолела страх и тревогу, а потому этой темы избегать нельзя. Берта тоже это понимает и старается. Она сильная и упрямая, и со всем справится. Слышится вздох, ее пальцы сильнее сжали мои, такие горячие.

— Милый, мне было страшно, когда началась боль, не за себя. За ребёнка.

— Я понимаю, конечно. Берта.

Она качает головой, тихо улыбнувшись. Потянула меня к себе и погладила кончиками пальцев по щеке.

— Все хорошо, милый, они ничего мне не сделали. Помогли, когда мне стало плохо, ты же сам видел. Этот юноша, Трейси, и его сестра… Джил.

Незаметно вздыхаю, я заметил, с какой заминкой она произнесла это имя. Джил… Хорошо, я запомню тебя, смугляночка. Берта внимательно на меня посмотрела и тихо произнесла.

— Не надо, Клайд. Я ведь вижу твой взгляд, в нем холод, тот беспощадный холод, что мне уже хорошо знаком.

Усмехнулся, прикрыв глаза. Кончики пальцев Берты осторожно касаются бровей, ласково проводят по дрогнувшим векам. Ее шепот.

— Открой глаза, мой грозный воин. Открой… И пусть там будет любовь ко мне, нежность, обожание. Не надо холода, Клайд.

Открываю глаза и вижу, как сияет ее чистый бездонный взгляд, устремлённый на меня, прямо мне в душу. Она права, к чему сейчас эти выяснения… Это прошло. А мы пойдем дальше, оставив прошедшее за спиной. Но теперь надо многое рассказать, собираюсь с духом, как она все это воспримет…

— Берта, сегодня ещё кое-что произошло…

— Что, милый?

— Мы с тобой теперь — ликургская сенсация. Налить ещё чаю? Рассказ будет долгий.

Берта задумчиво смотрит в свою чашку и молчит. Она приняла все на удивление спокойно, происшествие в магазине, как ни странно, сыграло в нашу пользу, она теперь подготовлена к такому и знает, как это бывает. Но я всё равно беспокоюсь.

— Берт, послушай…

Она подняла на меня глаза и вздохнула.

— Слушаю…

— Если хочешь, давай уедем. Прямо сегодня.

Она удивлённо раскрыла глаза.

— Да, Берта, уедем. Если ты не хочешь тут больше оставаться после сегодняшнего и опасаешься того, что ещё может произойти…

Она положила ладонь на мое плечо, останавливая. Покачала головой. Послышался ее тихий, но с нотками знакомого упрямства голос.

— Нет, Клайд. Я не хочу уезжать, тут наш дом.

Она подняла руку и обвела ей вокруг, Свит зашевелился и тихо перебрался выше, Роберте под руку, ее пальцы легли на его густую шерсть, перебирая и гладя. Она улыбнулась, показав на него.

— А он? Я его не брошу здесь, не предам. Мы все — здесь. Понимаешь, Клайд?

Кивнул, посмотрел ей в глаза. Там — спокойное осознание своего права. Права находиться здесь. Со мной. С нашим ребенком. Да. Здесь наш дом.

— Прости меня, любимая, я должен был с тобой посоветоваться, предупредить…

Она положила палец мне на губы, не давая продолжить.

— Шш, не проси прощения, не за что. Я бы согласилась, милый, на это интервью, раз так было надо. Ты мой муж и я всегда с тобой, даже если ты, может, в чем-то будешь не прав.

Берта пожала плечами, улыбнувшись. И повторила.

— Даже если ты в чем-то не прав — я с тобой. И даже не думай, что может быть иначе.

Я вздыхаю, наклоняюсь к ней близко-близко, глаза в глаза. Шепчу.

— Остаёмся?

И ответный шепот.

— Остаёмся.

Шепот переходит в долгий поцелуй, наши губы никак не оторвутся друг от друга, Роберта тихо простонала, обняв меня рукой, притянув к себе. С трудом заставляю себя оторваться от нее, качаю головой.

— Милая, не сегодня, прости.