Выбирая судьбу

Я проснулась, когда телефон зазвонил снова, и стала нашаривать рукой трубку, спросонок не отдавая себе отчета в том, что делаю. На сей раз это действительно был Крис. Сейчас мои мысли были исключительно приятные, я была сама нежность и думала лишь о том, как же сильно его люблю. Сонно улыбаясь, я посылала воздушные поцелуи, вслушиваясь в звук любимого голоса. А потом перевернулась на бок, чтобы посмотреть, который час… четверть пятого… значит, четверть второго в Сан-Франциско. И почему-то сразу вспомнила про Мэрилин. Не успев себя одернуть, едко поинтересовалась: «Где же Мэрилин? Разве она не приходит домой на обед»? Ох, вот и сорвалось с языка. Я прямо видела, как вздрогнул и отпрянул Крис, будто я залепила ему пощечину. Потом мы беседовали о моей работе, о погоде, о проектах Криса, о его съемках. И старательно избегали говорить о Мэрилин. Нелепый получился разговор. Мы играли в игру, и Мэрилин была тут как тут, словно слушала нас по параллельному телефону. Нам было неловко. Я была обижена и сердилась, а Кристофер явно ощущал себя дураком. Поделом. Пусть бы ему стало совсем плохо. Но подобные чувства Крису были неведомы.

ГЛАВА 20

В среду на открытии конноспортивной выставки было примерно то же самое, что на премьере оперы. Великосветское мероприятие! Место, чтобы себя показать и других посмотреть. Мэтт, как всегда, был очарователен, но мне показалось, что его лоск несколько потускнел. Он уже начал мне надоедать. Потом мы пообедали в «Каравелле», где все кланялись и расшаркивались перед месье Хинтоном. На сей раз газеты были милосерднее, чем прежде, но и полностью игнорировать нас не стали. Отметили наше присутствие, напечатав лишь фотографию.

В четверг я явилась брать интервью у Милта Хаули. Он обитал в пентхаусе на Юнион-Нэшнс-плаза, и я, собираясь с мыслями, замерла на тротуаре. Глядя вверх, в который раз поражалась величественным высоткам Нью-Йорка. Здесь все стремилось ввысь, было огромным. У вас захватывало дух от этой довлеющей мощи, и каждую минуту каждого дня вы знали — это то самое место. Мекка. Содом. Ад и райский сад. И я, подобно любому другому человеку, пронизанному трепетом жизни, была им очарована и покорена. Разглядывая дом высотой в пятьдесят этажей, я неожиданно поняла — мы с Нью-Йорком квиты, пусть даже завтра я уеду отсюда, чтобы никогда не вернуться. Именно такое обещание я себе дала, когда наш самолет приземлился в Нью-Йорке. Я держала этот город за хвост. А он держал меня за горло.

В апартаменты Милта Хаули меня впустила миниатюрная блондинка. По определению Хаули, его старушка. Нынешняя любовница. И с этого момента мой день завертелся, как вихрь. Из Рокфеллеровского центра Хаули нужно было бежать на встречу в «Даблдэй», чтобы подписывать поклонникам диски, потом к своему агенту для обсуждения контрактов, затем к трем часам на обед в итальянском ресторане, где в промежутке между салатом и фруктовым мороженым удалось вклиниться и мне, чтобы взять у него интервью. Интересная личность! Милт Хаули начал десять лет назад в Чаттануге, штат Теннесси, где пел блюзы, и успел выпустить незначительный хит в Голливуде, прежде чем вляпался в какое-то протестное движение, которое с завидной регулярностью, тридцать семь раз, приводило его в тюрьму. В общем, ему стало не до карьеры. Однако теперь он снова был на коне, этот мистер Суперзвезда. Три альбома за год, причем каждый разошелся миллионом копий, контракт на два фильма и выступления в Лас-Вегасе, Голливуде и Нью-Йорке. Полный набор.

После обеда в арендованном лимузине я отправилась с ним в аэропорт. Хаули собирался на званый обед в Белом доме. С ним было весело, и он мне понравился. В нем чувствовался мужчина, и у него легко было брать интервью. Отвечал честно, не злословил, и бьющий через край юмор помогал переносить напряжение его рабочего распорядка.

Помощник перенес чемодан Хаули в машину еще днем, и пока мы неслись в аэропорт, Милт спокойно отвечал на мои вопросы, отдавая дань двойному бурбону и регулярно пополняя содержимое стакана. Будто сидеть в лимузине, пить на ходу спиртное и давать интервью, когда президент страны ждет тебя к обеду, было для него делом обычным. Да, в нем чувствовался стиль.

Я бросила на Хаули последний взгляд, когда он шел на посадку в самолет. Но сначала Хаули склонился ко мне, чмокнул в щеку и промурлыкал в самое ухо:

— Джиллиан, ты классная… для белой дамочки, конечно!

Рассмеявшись, я помахала ему рукой. Мне оставалась ровно семьдесят одна минута, чтобы добраться до дома Хилари.