Выбери меня

— Когда-нибудь, когда стану старой и дряхлой старухой, я соберу всех внуков и правнуков и расскажу свою стра-ашную историю! — пафосно прогундосила, изображая старческое брюзжание. — К тому времени ты станешь таким же старым и немощным. И если даже испугаешься моего зловещего рассказа… — прищурилась и выпалила: — То на костылях далеко не убежишь!

— Неужели все настолько страшно?! — подыграл он, округляя глаза и качая головой.

— Ты даже не представляешь! — прошептала я, зевнула и буднично поинтересовалась: — А долго еще ехать?

— Уже едем по твоим землям. Можешь любоваться в окно. Большое поместье с добротным каменным особняком, садом, прудом и конюшнями.

Я запрыгала на месте и захлопала в ладоши.

— Горик, спасибо!

— И чего только не сделаешь, лишь бы рачительная женушка перестала печалиться и хмуриться. Хорошо, что Вожутер, выкрадывая тебя, перенес и щенков, иначе бы пришлось для утешения преподнести тебе целую свору!

Я смотрела на мужа и радовалась: все-таки я счастливая. Редгор понимал меня с полуслова, жалел и баловал, и искренне радовался, когда видел мою улыбку. Только благодаря ему я справилась с последними известиями. Вздохнула, и он тут же поцеловал мою руку:

— Не печалься! Зато теперь у тебя есть большая семья!

— Главное, что ты есть! — прижалась к нему. — Но смотри. Если чего мое сердце почувствует — знай, в гневе я страшна! Убью на месте!

— То же самое могу сказать о себе. О, смотри, как раз с пригорка виден пруд! Он твой!

Я открыла окно и высунулась, чтобы полюбоваться.

Вот уже полтора года наш брак оставался тайным. Милая, скромная церемония показалась императору более подходящей, чем помпезное празднество.

— Смотрите сами, — сказал он. — Желаете славного торжества, а потом пристальное внимание Бешенной Ремизель, или же жить в спокойствии?

В словах Фереля III определенно была мудрость, и мы решили, что пока лучше жить тихо, не привлекая внимания. Императорским указом мне пожаловали новое имя: Эленеза, отдаленно напоминающее Елена, и я стала жить поживать да добра наживать. Ведь то, что мне причиталось от батюшки — Ремизель отобрала.

Осведомители известили Редгора, что в Аверсии меня признали изменщицей и колдуньей и лишили наследства и всего имущества. Знала, что в гневе королева сурова, но не предполагала, что мое исчезновение настолько выведет ее из себя.

Господин Терп рассказывал, что первые мгновения она стояла бледная и отдавала указания заикаясь. Когда примчалась к сыну, еще имея надежду, что я с ним, застала его в постели со служанкой. Разъяренная, она оттаскала несчастную девушку за волосы. Не миновал сей участи и Олистер. Что уж наговорила ему мать — оставалось тайной, но после «наставлений» Его Высочество почти не спал и не ел, только и занимался поисками. Когда же стало понятно, что не разыскать даже малейшей зацепки, к Ремизель на аудиенцию напросилась Оливида…

Зная теперь, что происходило в те дни, не могу не воздать должное настойчивости и смелости Нетозы. Она рискнула — и выиграла все.

Как объяснил Редгор, аверсцам ничего не оставалось, как признать графиню избранной. Да, Ремизель и Олистер знали, что она не является ею; что ее метка поддельная и не подходит по описанию предсказания, однако Оливида предложила им отличный вариант, как заткнуть рты сплетникам и сохранить лицо.

Двор был ошарашен, когда узнал, что Его Высочество женится на графине Нетозе — приемной дочери ликонского императора! Да, странный союз, ведь аверсцы традиционно поддерживали термельцев, соперников Ликонии. Но когда на кону власть и уважение, Ремизель готова была голыми руками схватить даже змею, поэтому план ликонки пришелся ей по вкусу. Тем не менее, такой поворот убедил королеву, что похищение больше всех выгодно ликонцам, ибо они подготовились и просчитали все ходы заранее. Но идти против Фереля III не осмелилась, зато отыгралась на мне. А Телайза, которую я считала родней, помогла Ремизели в моем очернении.

Разве я виновата, что сестрица так жаждала стать принцессой и забрала то письмо? За год пятна прошли, однако она не смогла простить мне пропущенный бальный сезон и во всеуслышание объявила, что я лично вручила его ей, потому что завидовала… Мне было очень горько и обидно. Зато теперь я знала, что мое сердце всецело принадлежит Ликонии… Видимо, печаль отразилась на моем лице, и Редгор расстроился.

— Кризенька, хватит! Обещаю, у тебя будет возможность поквитаться! Ремизель и Олистер будут стоять перед тобой и не посмеют ничего предъявить! А ты будешь стоять и улыбаться! — он говорил жарко, твердо веря в сказанное, и я была очень тронута его заботой, поддержкой, нежностью.