Вторжение по сценарию

Елку Римо поставил в углу. Несмотря на отсутствие опоры, дерево стояло прямо — он специально расправил торчащие во все стороны корни, образовавшие естественную подставку.

Сходив к машине за украшениями, Римо принялся не торопясь наряжать елку. После двух часов кропотливого труда напряжение начало постепенно спадать с его лица, и в уголках глубоко посаженных глаз появилось что-то вроде веселого удовлетворения. Еще минута, и Римо стал бы насвистывать «В лесу родилась елочка...»

Однако этому моменту так и не суждено было наступить.

Доносившиеся из спальни звуки внезапно стихли, как будто издававшая их стая простуженных гусей все-таки улетела на юг. Потом зашуршал шелк, и, наконец, послышался тихий, едва различимый шорох сандалий.

В комнату просунул голову ни кто иной, как Чиун, Правящий Мастер Синанджу. Взгляд его остановился на стройной, мускулистой спине ученика и приемного сына, и в глубине светло-карих глаз промелькнуло удовлетворение.

Римо вернулся. Было приятно снова видеть его дома.

Но тут Чиун заметил, чем был занят его ученик.

— Тьфу, — сплюнул он. — Судя по всему, настал очередной День Иисуса.

— Это называется Рождество, — бросил, не оборачиваясь, Римо, — и у меня как раз появилось праздничное настроение, пока ты не встрял со своими замечаниями.

— Встрял?! — возмущенно воскликнул Чиун. — Ничего я не встревал, что бы ты не имел под этим в виду.

Мастер Синанджу был уже не молод, юным оставался лишь его взгляд. Чиун был низенький азиат, почти совсем лысый, только над ушами свисали длинные седые пряди, а на подбородке красовалась клочковатая борода. На Мастере Синанджу было желтое шелковое кимоно, длинные рукава которого скрывали сцепленные на животе руки.

— Я не встревал, — повторил Чиун, когда Римо, не обращая на него внимания, снова повернулся к елке и начал развешивать на ветках мишуру.

Ответа не последовало.

— Деревьям место на улице, — не унимался Чиун.

Римо устало вздохнул.

— Это рождественская елка, и она должна стоять в доме. Так что, если ты не собираешься мне помогать, лучше отойди. Скоро будет первое Рождество, которое мы справим в новом доме, и я собираюсь его отпраздновать, с тобой или без тебя.

Чиун, казалось, призадумался.

— Это дерево напомнило мне о его величественных собратьях, украшающих склоны холмов в моей родной Корее, — наконец заметил он. — Да, пахнут они очень похоже.

— Тогда за работу, — смягчившись, предложил Римо.

— И эту красоту ты загубил ради своей варварской церемонии, — сурово добавил Чиун.

— Если ты будешь и дальше продолжать в том же духе, тогда под деревом никаких подарков для тебя не окажется.

— Подарки? — оживился Чиун. — Для меня?

— Ага. Таков обычай. Я кладу подарки для тебя, а ты — для меня.

Чиун с интересом заглянул под елку. Подарков не было.

— А когда это произойдет? — спросил он.

— Что?

— Когда там появятся подарки?

— В сочельник, то есть в воскресенье вечером.

— А ты их уже купил? — недоверчиво поинтересовался Чиун.

— Ну, не совсем, — загадочно ответил Римо.

— У меня для тебя подарков нет.

— Что ж, времени осталось еще достаточно.

Прищурившись, Чиун с нескрываемым интересом уставился на Римо, сосредоточенно наряжавшего елку.

— Последние несколько лет тебя не так уж интересовала эта рождественская дребедень, — заметил он.

— За последнее время мне впервые пришлось убить Санта-Клауса.

— Ага! — проговорил Чиун, со значением поднимая украшенный длинным ногтем палец. — Наконец-то мы подобрались к сути дела.

Римо решил промолчать. Он вынул из коробки связку колокольчиков и теперь старательно очищал ее от налипших упаковочных стружек.

— Кхм, насчет твоего задания, — Чиун решил зайти с другой стороны. Все прошло успешно?

— Он мертв, если ты хотел узнать именно это, — отозвался Римо, и, пригнув верхушку елки, нацепил на нее колокольчики. Когда он отпустил руки, комната наполнилась веселым перезвоном.

— Да, для человека, который отплатил негодяю за смерть стольких детей, ты выглядишь не слишком счастливо.

— Убийца и сам был еще ребенком.

Чиун чуть не поперхнулся от изумления.

— Нет! Ты просто не мог убить ребенка! Это против всех правил, которые я пытался тебе привить! Дети священны. Скажи же, что я ослышался, Римо.

— Убийца был ребенок душой, а не телом.

— А, один из миллионов слабоумных, населяющих Америку! Печальная история. Думаю, все дело в том, что люди здесь пожирают в бесчисленных количествах гамбургеры. Они явно разрушают мозговые клетки.

— Мне так хотелось убить этого парня, что я стал сам себе противен.

— В твоей работе нет места ненависти. Ты просто должен своевременно и эффективно, как и подобает профессионалу, избавлять императора от врагов. — Я сделал все правильно. Это была легкая смерть.

— Но ты-то отнесся к этому не так легко!

Отложив коробку с украшениями в сторону, Римо уселся на циновку. Тихо, но все еще взволнованно, он рассказал Мастеру Синанджу обо всем, что произошло предыдущей ночью. Закончив, он спросил:

— Как ты считаешь, я поступил правильно?

— Когда тигр из простого хищника становится людоедом, — глубокомысленно проговорил Чиун, — его нужно выследить и уничтожить.