Второй выстрел

— Я не ищу в этом никакой выгоды для себя, Розалинда. — Приняв вертикальное положение, я предприняла последнюю отчаянную попытку сломить ее сопротивление. — Но мне небезразлична судьба Эллы.

— Разумеется, ищешь! — отрезала Розалинда. — Тебя интересуют только деньги, ты маленькая, жадная…

Я видела приближение удара, но мне нечего было ему противопоставить. Розалинда влепила мне пощечину со всего размаху. Я отпрянула назад, споткнулась о кресло, которое только что освободила, и потеряла равновесие. Нигли бросилась на помощь и успела замедлить мое падение, но не предотвратить. Я упала назад через ручку кресла, приземлившись на сиденье, и ударилась спиной. Но в итоге больше испугалась, чем пострадала. Несколько секунд я лежала неподвижно и тяжело дышала.

— Чарли!

Услышав свое имя, я не сразу поняла, кому принадлежит этот голос. Элла, должно быть, спустилась вниз незаметно, пока мы спорили. Не успела я оглянуться, как крошечная фигурка проскочила между Нигли и Розалиндой и бросилась мне на шею. Застонав от боли, я мягко отстранила ее. Розалинда сняла с меня девочку. В любых других обстоятельствах я бы ужасно расстроилась, но сейчас почувствовала лишь облегчение.

— Чарли больно, Элла, — сказала Розалинда и посмотрела мне прямо в глаза. Час расплаты. — Твоя мама сделала ей больно. Поэтому твоей маме тоже стало больно, пришли ангелы и забрали ее на небеса.

Вот сука! Нет, ну какая же ты сука…

На лице Эллы ясно читалось замешательство. Выстроив причинно-следственную цепочку, она вдруг обратила на меня взор, полный опасения и чуть ли не упрека. Вне всяких сомнений, Розалинда уже не в первый раз повторяла ей эту сентенцию. Элла сделала крошечный шаг назад, ухватившись за руку женщины, которую привыкла называть бабушкой, и поглядывая на нее в поисках одобрения.

— Ты за это наказала Чарли? — спросила Элла, широко раскрыв глаза и нахмурившись.

На мгновение Розалинда от изумления потеряла дар речи, потом сердито обернулась ко мне. В ее взгляде смешались вызов, злость и чувство вины, как будто именно я вынудила ее зайти слишком далеко и я же виновата в том, что ребенок все это увидел.

— Никто меня не наказывал, Элла. — Я исхитрилась выдавить некое подобие ободряющей улыбки, несмотря на то, что щека онемела и ныла от боли. — Я споткнулась и упала, вот и все. Не волнуйся.

— Прошу вас немедленно уйти, — надменно произнесла Розалинда. Кофеварка на кухне заманчиво булькала, но на чашку кофе я уже не рассчитывала.

— Хорошо, — спокойно ответила я. — Но подумайте о том, что мы вам сказали, Розалинда. Этот бой заведомо проигран. Не лучше достойно сдаться?

Розалинда расправила плечи.

— Тебе-то что известно о достоинстве?

Она проводила нас к выходу, держась, однако, на расстоянии. Элла шла, вцепившись в ее руку, как в спасательный круг, и жевала прядь своих волос. На крыльце я обернулась и улыбнулась ей.

— Пока, Элла, — сказала я, до последнего надеясь хоть на какой-то знак, что ее прежняя ко мне привязанность еще не совсем забыта.

Но Элла молча смотрела на меня в растерянности и недоумении до тех пор, пока входная дверь не захлопнулась, отрезав ее от меня. И это было больнее любой пощечины.

— Процесс пошел, — провозгласил Мэтт, и впервые его голос звучал уверенно. — Адвокат мистера Армстронга говорит, вернуть Эллу для меня теперь лишь вопрос времени. — Как он ни сдерживался, облегчение, граничащее с ликованием, рвалось наружу.

Мы сидели в баре отеля «Уайт-Маунтин», только что поужинав здесь же в ресторане. Молодая женщина наигрывала мягкий джаз на рояле, стоявшем на возвышении между рестораном и баром; на плазменном телеэкране за барной стойкой спортивный канал показывал обзор последнего бейсбольного сезона. Немало внимания уделялось успехам «Сан-Франциско Джайнтс», и Нигли постоянно отвлекалась от разговора. Она как-то упоминала, что родилась и выросла в Калифорнии — видимо, переехав на восток, продолжала болеть за родную команду.

В элегантных декорациях отеля наша компания смотрелась довольно нелепо. Я так и ходила в спортивных штанах, поскольку ничего другого носить не могла, а у Мэтта всегда был слегка неопрятный вид. Он относился к тем мужчинам, которые даже у вполне здравомыслящих дам вызывают желание пригладить им волосы и постирать одежду. Зато Шон и Нигли выглядели безупречно.

— Не раскатывай губу, Мэтт, — предупредил Шон, потянувшись за своим бокалом. За ужином он пил вино, но теперь переключился на минералку. — Эта история еще далека от завершения.

— Почему? Что они нам сделают? — Мэтту явно не хотелось портить себе праздничное настроение. Он оглядел наши лица, весьма унылые и мрачные на фоне его энтузиазма.

Нигли пожала плечами.

— Кто знает? — тихо откликнулась она, взбалтывая виски на дне бокала. — Они уже показали, на что способны. — Я поняла, что она думает о погибшем напарнике. Мы, возможно, так и не узнаем, была ли его смерть несчастным случаем.